ГЛАВНАЯ О ПРОЕКТЕ ВХОД РЕГИСТРАЦИЯ
СУЩЕСТВУЮЩИЕ УТРАЧЕННЫЕ
Расширенный поиск    Поиск по фильтрам

Военные храмы в Российской империи начала ХХ в.: деятельность комиссии для удовлетворения религиозно-нравственных нужд войск и образцовый проект Ф.М. Вержбицкого


Авторы: прот. А.В. Берташ, К.В. Линькова

Аннотация

Военные церкви не только занимали значительное место в духовной жизни России Нового Времени, но и представляют собой значимый культурный феномен. Воинские соборы в крупных городах, прежде всего, в Санкт-Петербурге, выполняли мемориальную функцию (являлись храмами-памятниками, усыпальницами), на периферии в местах дислокации воинских частей (обычно на периферии поселений) чаще всего использовались временные церкви, скромные по размеру. Начало XX века характеризуется небывалой интенсификацией строительства полковых храмов: с 1900 до 1917 гг. было возведено более 100 военных церквей. В первую очередь, это было связано с учреждением военным министром А. Н. Куропаткиным специальной комиссии для удовлетворения религиозно-нравственных нужд войск и для выработки типа войсковых церквей. Она должна была добиться того, чтобы каждый полк на месте постоянной дислокации имел свою каменную церковь. Значительную роль в деле храмоздания сыграли энергичный протопресвитер военного и морского духовенства о. Александр Желобовский и генерал от инфантерии граф И. Д. Татищев, который 23 янв. 1901 г. и возглавил комиссию. Разработка образцового проекта церкви для воинских чинов была поручена члену комиссии по построению казарм при Военном совете гражданскому инженеру Ф. М. Вержбицкому. 13 апреля 1901 г. проект был утвержден императором Николаем II. Образцовый храм представлял собой однонефную базилику красного кирпича с высокой шатровой колокольней над притвором, увенчанную одной главой на большом световом барабане и обильно декорированную в духе «узорочья» XVII в. По этому проекту и возводилось на государственные средства большинство храмов (не менее 69). Еще один тип военного храма был представлен тремя трехнефными полковыми базиликами в Западном крае (гражданский инженер М.М. Прозоров). Строительство полковых церквей осуществлялось преимущественно на «национальных окраинах»: в Польше, Балтии, Северо-Западном крае, Средней Азии, Закавказье. Они не только символизировали собой присутствие российской имперской власти и армии, но и становились важными и новыми по стилистике архитектурными акцентами.

Делопроизводство данной комиссии до сих пор не было включено в научный оборот. Нами были обнаружены и проанализированы документы вышеозначенной Комиссии (РГВИА, ф. 400, оп. 36, д. 1 — 8), представляющие собой обширную переписку с Военным министерством, Главным Инженерным управлением и штабами военных округов и гарнизонных частей. Кроме прошений священников и командиров полков о финансировании строительства, сопроводительных писем протопресвитера А. А. Желобовского и запросов И. Д. Татищева в Инженерное ведомство, дела содержат сметы расходов и планы строительства с 1901 по 1908 гг.



Военные церкви не только занимали значительное место в духовной жизни России Нового Времени, но и представляют собой значимый культурный и архитектурный феномен. Однако в таком качестве как особый феномен они не становились объектом специального искусствоведческого исследования. В своей пятитомной монографии В. М. Котков¹ ограничился краткой исторической справкой и перечнем построек со сведениями о них, без архитектурного описания. Ряд публикаций, преимущественно на сайте sobory.ru, в том числе основанных на данных из фонда протопресвитера военного и морского духовенства в РГИА (ф. 806)², посвятил военным храмам М. Ю. Мещанинов. Ряд статей затрагивают тему образцовых проектов воинских церквей, созданных комиссией Татищева, в частности, прот. А. Берташа «Строительство военных храмов при протопресвитере Александре Желобовском и их стилистика»³ и К. В. Линьковой «Полковые базилики и их место в русской архитектуре второй половины XIX — начале XX века⁴». В них впервые было включено в научный оборот делопроизводство комиссии Татищева, наиболее значимое для раскрытия настоящей темы. В Российском государственном военно-историческом архиве авторами были обнаружены и проанализированы документы комиссии (РГВИА, ф. 400, оп. 36, д. 1 – 8), представляющие собой обширную переписку с Военным министерством, Главным Инженерным управлением и штабами военных округов и частей.

Целенаправленное строительство военных церквей развернулось при императоре Николае I. Полковые храмы столицы являются выдающимися произведениями позднего классицизма (Спасо-Преображенский и Троице-Измайловский соборы, спроектированные В.П. Стасовым) и наиболее выразительными примерами творчества основоположника русского стиля К. А. Тона. Введенская церковь (собор), Благовещенская, Мироновская, Петропавловская Уланская церкви определили «архитектурную русификацию» Санкт-Петербурга⁵. Полковые церкви К. А. Тона — произведения героико-монументального жанра: для них характерен тип соборного храма с мемориальной функцией (храмы-памятники в честь военных побед, усыпальницы павших офицеров).

В конце XIX – начале ХХ века военное храмостроительство приобрело максимальный размах. Такая интенсификация, в первую очередь, была связана с деятельностью военного министра А.Н. Куропаткина, одной из задач которой было «улучшение условий быта и службы⁶» офицеров и низших чинов. В 1890 г. была осуществлена централизация управления военными и морскими церквями под началом протопресвитера. Следующей задачей стало обеспечение войск молитвенными помещениями. Куропаткин обратил внимание на состояние полковых церквей: в 1890-ых – 1900-ых гг. большая их часть не имела специальных зданий или располагалась в деревянных постройках По Высочайшему повелению от 23 января 1900 г. вследствие инициативы военного министра была создана специальная комиссия «для обсуждения вопросов, касающихся удовлетворения религиозных нужд войск и для поднятия их религиозно-нравственного воспитания». Именно с отсутствием храмов связывали падение нравственного уровня военнослужащих. Например, Двинский собор, как указывалось, «охотно посещается нижними чинами, по собственному их желанию, что объясняется его величественным видом и благолепием при торжественной службе, и что несомненно окажет большое значение для поддержания и развития нравственности среди нижних чинов⁷».

С 23 янв. 1901 г. (и до 1909 г.) возглавлял комиссию генерал от инфантерии граф И. Д. Татищев (граф являлся также членом Военного совета). Значительную роль в делах комиссии играл также протопресвитер военного и морского духовенства о. Александр Желобовский⁸.

Комиссия по вопросу об удовлетворении религиозно-нравственных нужд войск сразу же приступила к разработке образцового проекта церкви для воинских чинов⁹. А. Н. Куропаткин в докладе на Высочайшее имя об улучшении быта нижних чинов (1900 г.) писал, что в настоящее время «представляется необходимым изыскать средства для постройки церквей при всех частях войск, в которых по штату положены священники, и для расширения существующих войсковых храмов, для чего необходимо разработать тип военной церкви, хотя бы барачной системы, но поместительной и недорогой, чтобы изысканием для постройки церквей средств не пришлось откладывать удовлетворение этой насущной нужды…»¹⁰. 23 января 1900 г. император одобрил соответствующий доклад Главного штаба с резолюцией: «Дай Бог в скором времени удовлетворить религиозные нужды войск, что я считаю делом в высокой степени важным»¹¹. Разработка образцового (типового) проекта церкви для воинских чинов была поручена гражданскому инженеру надворному советнику Ф. М. Вержбицкому¹². 11 августа 1891 г. он был определён техником комиссии по построению казарм при Военном совете¹³. Возможно, в разработке проекта принимал участие совещательный член комиссии по устройству казарм (с 1893 г.) известный столичный зодчий И. С. Китнер. 8 мая 1900 г. за труды в комиссии Вержбицкий получил монаршее благоволение. 13 апреля 1901 г. проект был утвержден императором Николаем II. За него Вержбицкий удостоился премии в 500 руб. Таким образом, комиссия «выработала особый тип военной церкви, образцовой не по роскоши и убранству, а по вместительности и экономичности сооружения»¹⁴.


Образцовый храм представлял собой однонефную базилику красного кирпича с высокой шатровой колокольней над притвором, увенчанную одной главой на большом световом барабане и обильно декорированную в духе «узорочья» XVII в. Вероятно, основную идею плана и объемно-пространственной композиции храма архитектор заимствовал из проекта Л. Н. Бенуа 1891 г. — Георгиевской церкви — базилики (правда, трехнефной) в Гусе-Хрустальном (1892–1903)¹⁵. Особенностью этого типа базилик (в отличие от базилик Д. И. Гримма¹⁶) можно считать наличие шатровой колокольни с приделами, которые, в свою очередь уравновешивают боковые алтари восточной части. Этот архитектурный тип можно считать отчасти преемственным и по отношению к церкви во имя св. вмч. Димитрия Солунского в Березовке, спроектированной А. Н. Померанцевым практически одновременно с базиликой Бенуа, и Николо-Александровской Путиловской церкви в Санкт-Петербурге (постройки В.А. Косякова)¹⁷.

Проект храма (вместимостью до 900 человек) был впервые осуществлен при постройке церкви 148-го пехотного Каспийского полка близ ст. Новый Петергоф стоимостью 40 тыс. руб. (1901–1903 гг., полностью перестроена, разрушается)¹⁸. Журнал «Нива» охарактеризовал ее как «красивую церковь в русском стиле...». «Изящную простоту форм и оригинальность стиля» отметил в данном проекте священник из Волынской губернии, который просил выслать ему образцовый проект, чтобы построить приходский храм¹⁹.

Типовой военный храм соединил однонефную базилику с открытой кирпичной кладкой (чаще красного кирпича) с трехчастным объемно-пространственным делением, особенно характерным для русских церквей XVII в. (высокая шатровая колокольня со слухами над притвором, центральная часть и алтарь, или трапезная и центральная часть). Необычно смещение массивной луковичной главы на световом барабане к восточной части храма (функционально обусловленное наличием боковых входов с северной и южной сторон, акцентированных крыльцами), устройство над притвором «постамента» для колокольни, над боковыми частями которого часто ставились 2 декоративные луковичные главки (деревянные, обшитые металлом). Часто используемая форма главы: крупная луковица с перехватом, увенчанная глухим барабанчинком с луковичной главкой — несколько напоминает стилистику барокко. Массивная венчающая часть храма располагалась над примыкающим к основной базилике с востока близким к кубу четвериком — алтарным объемом. К последнему примыкают пониженные, прямоугольные, близкие в плане к квадрату боковые объемы и трапециевидный в плане «дополнительный» алтарный выступ.

Если базиликальная композиция храма с его вытянутым невысоким объемом (общая длина храма приближалась к 45 м при ширине менее 20 м) и имитированным коробовым сводом вызывает ассоциации и с западной церковной архитектурой, то отделка храма была выдержана в декларативно русском стиле «узорочья» XVII в., преимущественно из тёсанного неоштукатуренного кирпича. Пластика фасада сформирована обильным декором, за которым почти не читается плоскость стены. Декор включает в себя такие элементы, как кокошники (часто полуциркульные или килевидные, тройные с подвышенным центральным), щипцы, городчатый орнамент, ширинки, профилированные тяги, полуколонки или трехчетвертные колонки, иногда перехваченные муфтами, с кубоватыми капителями, дентикулы, тяги. Оконные и дверные проемы чаще всего оформлены килевидными кокошниками, опирающимися на профилированные архитравы и полуколонки. Лопатки в оконных простенках венчаются также кокошниками, прорезающими фриз и карниз основного четверика. В интерьере храма, простом по форме, четко прослеживалась трехчастная композиция (притвор, основной объем, алтарь). Притвор в одну ось включает три квадратных в плане объема: центральный, куда ведет крыльцо главного входа, с выложенным в кирпиче парусным сводом, над которым возвышается колокольня, северный, в западной части которого находится пристенная лестница, ведущая на колокольню, и южный. Основной объем в пять осей имеет по центральной оси боковые входы с малыми крыльцами. Алтарная часть под световым барабаном центральной главы близка в плане к квадрату и соединена проходами с ризницей и дьяконником, южный объем (дьяконник) имеет с юга отдельный вход с крыльцом для священнослужителей. Оба боковых объема изолированы от солеи и имеют окна. К основному алтарному объему примыкает с востока дополнительный, трапециевидный объем абсиды, прорезанный тремя окнами, через которые освещается алтарь. Декор интерьера крайне скромен и представлен тянутыми штукатурными профилями и карнизами, в частности, в уровне потолка, лепными зеркалами под оконными проемами, лепными розетками на сводах.

Вторым типом образцового проекта можно считать проект храма на 2000 человек, разработанный в 1901 г. для инженерного управления Виленского военного округа гражданским инженером М. М. Прозоровым²⁰. Небольшое запаздывание во времени его разработки в сравнении с проектом Ф. М. Вержбицкого (проект Прозорова высочайше утвержден 9 мая 1901 г.) не позволяет уверенно говорить о заимствовании виленским зодчим основных мотивов базилики татищевской комиссии, но сходство проектов очевидно²¹. То, что строительство трех храмов по этому проекту - больших прямоугольных в плане трехнефных базилик, относится к более позднего времени (1904–1907 гг.) является дополнительным аргументом в пользу «первичности» проекта Вержбицкого. Это гарнизонная Борисо-Глебская церковь с приделом святителя Алексия, митрополита Московского в Двинске (ныне Даугавпилс, 1904–1905 гг., освящена 12 июня)²² (ныне кафедральный собор Даугавпилсской епархии, считается самым большим православным храмом Латвии), Покровская церковь (ныне кафедральный собор) в Гродно (1904–1907 гг.)²³ и Александро-Невская церковь 5-й стрелковой бригады в Сувалках, Польша (1904–1907 гг., капитально перестроена под католический храм Святых Петра и Павла)²⁴. Руководил строительством в Гродно и, возможно, в Даугавпилсе, военный инженер И. Е. Савельев. Борисоглебский храм имеет размер 40×20×16 м и увенчан 10 главами. Функциональное назначение храмов продиктовало необходимость сооружения больших прямоугольных в плане трехнефных базилик. Средний неф храмов выше и шире двух боковых, отделен от них арками, опирающимися на шесть пилонов с каждой стороны, седьмая пара отделяет трехчастный объем алтаря. Боковые нефы имеют плоское перекрытие. Алтари с главными престолами выделены трапециевидными в плане апсидами, перекрытыми конхами. Над восточной частью каждого храма возвышается глухое луковичное пятиглавие, а над алтарями приделов и их притворами – шатры с главками. В центральной части западных фасадов над притворами воздвигнуты высокие (около 40 м) шатровые колокольни. С западного и бокового фасадов имеются по три портала. Храм обильно декорирован наличниками в московско-ярославском стиле с килевидным верхом, лопатками, филенками, щипцами с «романскими» ползучими арочками.

В 1908–1910 гг., стараниями свящ. Н. Пестмаля, была выстроена Никольская церковь в Крустпилсе (Крейцбург) в московско-ярославском стиле.²⁵ Она в упрощенном виде воспроизводит тип военных храмов в Даугавпилсе и Гродно. Однонефный базиликальный краснокирпичный храм с выбеленными и оштукатуренными деталями – размером 20×11 м. Над притвором возвышается шатровая колокольня, которую фланкируют две луковичные главки на барабанах, такая же главка – над восточной частью здания, завершенной граненой апсидой.

Проект Вержбицкого существовал в трех вариантах: на 900, 600 и 400 человек. Церковь на 900 человек предписывалась для пехотного полка четырех-батальонного состава; на 600–630 человек — для пехотных и стрелковых полков двух-батальонного состава, кавалерийских и казачьих полков, артиллерийских бригад; на 400 — для пехотной резервной, стрелковой и саперной бригад, конно-артиллерийских дивизионов, артиллерийских резервных бригад и артиллерийских мортирных полков²⁶. Размер постройки практически всегда был меньше реальной численности военнослужащих части. Так, в плане постройки на 1903 г. указано, что для 6-ой саперной бригады, квартированной в Москве, численностью 2645 человек намечалась к постройке церковь на 900 молящихся; а для 35-го драгунского Белгородского полка в г. Проскурове, численностью в 1088 человек, — на 630 молящихся²⁷.

Комиссии Татищева было поручено добиться того, чтобы каждый полк на месте постоянной дислокации имел свою каменную церковь. При этом «было выражено полное неодобрение пристроек церквей к манежам, учебным залам и даже столовым, так как в представлении верующего с трудом укладывается понятие о Божием храме в соединении с помещением для повседневных занятий, в особенности если принять во внимание присущие этим помещениям трудно устранимые специфические запахи. Поэтому комиссия пришла к заключению о необходимости постройки войсковых церквей только в виде отдельных зданий»²⁸. 1 декабря 1901 г. государь повелел 1) установить на будущее время к исполнению правило, чтобы в казармах Военного Ведомства, как существующих, так и возводимых вновь распоряжением и на средства этого ведомства, православная церковь, в виде отдельного здания, была непременной принадлежностью казарм тех частей войск, по штатам коих положены церковные причты, и 2) руководствоваться при постройке войсковых церквей Высочайше одобренным проектом таковой церкви и табелью внутренних размеров войсковых церквей, выработанными Высочайше учрежденной упомянутой выше комиссией»²⁹.

Таким образом, церкви должны были возводиться исключительно по «Высочайше утвержденному» проекту Вержбицкого. Для этого было несколько причин. Во-первых, выбранная Вержбицким базиликальная композиция делала постройку достаточно дешевой. Дешевизна достигалась одновременно за счет вместительности (значительная вытянутость по продольной оси и отсутствие внутренних опор позволяло разместить большее количество молящихся) и простоты возведения³⁰. Во-вторых, здание обладало всеми семантически-значимыми элементами православного храма, включая главку над алтарем, что оговаривалось особо: «постройка церквей, не имеющих вида православного храма, вообще не желательно и в особенности в местностях с иноверческим населением»³¹.

Средств, которые Комиссия выделяла на постройку, чаще всего не хватало: церковь на 900 человек была оценена в 44 тысячи рублей, на 600 — в 40 тысяч рублей, а на 400 — в 37 тысяч рублей. При этом, размер сумм, выделяемых Комиссией на постройку церквей, оставался неизменным в течение всего периода ее деятельности, однако, имеются свидетельства командиров полков от 1905 г. и 1906 г. о существенном подорожании материалов и работ.

Показательна история постройки церкви в крепости Кушка (ныне Серхетабад, Туркменистан). В 1902 году была запланирована к постройке церковь³² для 15-го Туркестанского стрелкового полка на 630 человек³³, а в 1903 году были выделены средства³⁴. Строительство началось в октябре 1904 года³⁵. Однако на церковь было выдано только 30 000 рублей, в связи с чем было выдвинуто предложение отказаться от возведения «башни над алтарем». Но Татищев резко высказался против этого предложения, апеллируя к «виду православного храма»³⁶.

В первую очередь сооружались церкви, необходимость постройки которых была признана «особо неотложной³⁷», прежде всего, церкви «на иноверческих окраинах»: особенно Варшавском, Туркестанском и Кавказском военном округах. С одной стороны, на этих территориях было мало православных храмов и военным негде было молиться, с другой – вид храма должен был укреплять авторитет государственной церкви.

Как и при постройке приходских храмов, в еще большей степени в аргументации заказчиков присутствовало сопоставление, исходя из внешнего вида храмов, «приниженного положения» господствующего Православия в сравнении с другими конфессиями. В 1903 г. в комиссию поступило прошение от Виленского, Ковенского и Гродненского генерал-губернатора П. Д. Святополка-Мирского, в котором он сообщал, что в городе Поневеже Ковенской губернии (ныне Паневежис, Литва) 15409 человек населения, из которых 2180 — православных, 6555 — евреев. При этом город был местом дислокации 179-го Усть-Двинского пехотного полка. Храм полка в 1847 году был переделан из костела, и «в настоящее время достиг высшей степени разрушения и убожества. По своему внешнему виду и внутренней обстановке он не соответствует представлению о церкви господствующей религии и наряду с инославными храмами не выдерживает никакого сравнения»³⁸. Полковой священник отмечал, что «рядом с этой забытой и запущенной нашей святыней в одном из лучших уездных городов северо-западного края красуется величественный католический костел»³⁹. Татищев предложил снести здание перестроенного костела и вместо него построить церковь по типовому проекту Вержбицкого. В 1905 г. было получено разрешение на возведение храма, однако в 1906 г. поступили сведения о грядущем перемещении полка. После этого необходимость в полковой церкви в Поневеже пропала, и средства были переданы на строительство церкви 104-го пехотного Устюжского полка в г. Августове (Польша). Казанская церковь в Паневежисе в 1910-е гг. была реконструирована, а в независимой Литве – вновь перестроена под католический храм. За 10-летие с 1902 г. по 1914 г. военно-инженерным ведомством были сооружены не менее 69 храмов «по типу военной церкви», из которых на территории Северо-Запада России находятся четыре, в Украине – 12, в Латвии, Литве и Финляндии — по две, в Белоруссии — одна, по аналогичному проекту — по одной в Латвии, Литве, Белоруссии, Молдове.

Из церквей, построенных по проекту Вержбицкого, в России восстановлены церкви во имя Благовещения 6-й саперной бригады в Москве (1903–1906), Владимирской иконы Божией Матери при 1-м лейб-драгунском Московском полку в Твери (1903-1904, строитель И. И. Бондарев, 1907); свт. Николая в Барнауле (1904–1906, руководил строительством И. Ф. Носович), Рождества Богородицы в Самодуровке Воронежской обл. (1905–1915), св. Александра Невского Омского полка во Пскове (1907–1908 гг.), Казанская церковь в Раздольном Приморского края (1913–1914), в Украине – св. Александра Невского в Могилев-Подольском, свт. Николая в Жмеринке; свт. Николая в (ныне Свято-Андреевская) Хмельницком, Вознесенская в Староконстантинове (с изменениями во внешнем виде); в Финляндии – Крестовоздвиженская церковь 2-го Финляндского стрелкового полка в Коувола (ныне свт. Николая, 1913–1915).

Каменная Михаило-Архангельская церковь 206 пехотного Сальянского полка в Баку, сооруженная по образцовому проекту (1908–1909), ныне является кафедральным собором Бакинской епархии во имя свв. Жен Мироносиц. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Ереване (бывшая церковь 1-го Полтавского полка Кубанского казачьего войска в Канакере, 1913–1916) была выстроена из красного туфа. Она, как и церковь Богоявления 153-го пехотного Бакинского полка в Александрополе / Гюмри (1910 г., ныне свт. Арсения Сербского), также построена по проекту Вержбицкого и восстановлена как соборный храм без сохранения исторического вида.

На территории современной Латвии образцовый проект военного храма был реализован в Лиепае: Покровская крепостная церковь (1905 г., с 1910 г. – церковь 113-го пехотного Старорусского полка, не сохр.) и в Риге – Никольская церковь 177-го пехотного Изборского полка на 900 человек (1907–1911 гг., стоимость 44 тыс. руб.) с незначительными изменениями проекта. Участие в строительстве архитектора М. О. Эйзенштейна, о чем встречаются упоминания в СМИ, не подтверждается документально. С 1911 г. церковь принадлежала 115-му Вяземскому полку и была переосвящена в честь Иверской иконы Богородицы (капитально перестроена).⁴⁰ По данному проекту в 1903 г. предполагалась постройка церкви 29-й артиллерийской бригады в Риге на 630 человек. Руководство строительством безвозмездно первоначально принял на себя военный инженер, капитан С. А. Рашевский⁴¹.

Отличительной особенностью более интенсивного, чем на других землях Балтии, военного храмостроительства в Литве было преобладание индивидуального проектирования храмов в московско-ярославских формах (Каунас, Алитус, Калвария, Мариямполе) или фольклорной стилистике для деревянных церквей (Каунас, Варена)⁴². Единственным сохранившимся в Балтии храмом, который соответствует типу военного храма, является бывшая Никольская церковь в Шавли (Шауляй, 1906–1908 гг.). Она первоначально предназначалась для 113-го пехотного Старорусского полка. В 1906 г. на сооружение храма на 900 человек Военным министерством было выделено 44 000 руб. С 1910 г. с переводом полка в Либаву церковь была передана в епархиальное ведомство, с 1919 г. – гарнизонная католическая церковь Св. Юргиса⁴³. На территории современной Польши было построено 13 церквей по проекту Вержбицкого (Белосток, Люблин, Пулавы, Сташув и др.), однако ни одна из них не действует как православная и не сохранилась в первоначальном виде⁴⁴.

В Узбекистане непосредственно по проекту Вержбицкого построены, в частности, Никольская церковь в Фергане при 7-м Туркестанском стрелковом полку (1904–1907 гг., не сохр.) и Александро-Невская церковь в Термезе (Патта-Гиссар, бывший храм св. Алексия, человека Божия 9-го Туркестанского стрелкового полка, 1904–1905) из светло-серого жженого кирпича, в Туркменистане – Никольская церковь 6-го Туркестанского стрелкового полка в Чарджоу (ныне Туркменабад, 1912–1914) и Александро-Невская церковь 16-го Туркестанского стрелкового полка в Кушке (совр. Серхетабад, 1911, не сохр.). На территории Средней Азии условно сохранилось еще два храма, построенных по образцовому проекту: Никольский собор в Зайсане (современный Казахстан, 1902–1905) и церковь св. Михаила Архангела в Оше (Кыргызстан, 1904–1910).

Практически все построенные по образцовым проектам храмы отличаются друг от друга деталями отделки (формы глав, оформление порталов, деталей отделки – прежде всего, кокошников, выложенных в кирпиче на фасадах крестов), композицией и, по всей видимости, отделкой интерьеров и иконостасов, о чем мы имеем минимальное представление по причине уничтожения всех интерьеров. Например, отличны по деталям почти одновременно построенные церкви Покровская 24-й артиллерийской бригады в г. Луге и Александро-Невская церковь 96-го Омского полка во Пскове (модификацию образцового проекта здесь осуществил полковник, военный инженер Д. К. Костомаров). При этом оба храма были сооружены одной и той же Псковской войсковой строительной комиссией. Другую модификацию проекта осуществил военный инженер Ф. В. Смирнов. Так, церковь (собор) во имя свят. Алексия митрополита в Самарканде (1910–1912 гг.) была завершена массивным четвериком со скошенными углами, каждый фасад которого был прорезан парными «венецианскими» окнами, двумя ярусами килевидных кокошников и луковичной главкой. Значительно отличаются от прототипа церкви свв. Хрисанфа и Дарии лейб-гвардии Драгунского полка (1903–1904) в Петергофе и Покрова Пресвятой Богородицы 25-го пехотного Смоленского полка (1908–1909) в Козенице (Польша), церковь св. Архистратига Михаила лейб-гвардии Московского полка в Санкт-Петербурге, спроектированная А. Г. Успенским (1905–1906) и имевшая шлемовидный купол.

Церкви по проекту Вержбицкого продолжали строится вплоть до 1914 г. Несмотря на активное строительство военных храмов по образцовому или индивидуальным проектам (например, на 1910-е гг. приходится интенсификация оригинального военного храмостроительства в Царском Селе, в котором, в частности, участвовали такие мастера архитектуры, как С. А. Данини, В. Н. Курицын, В. Н. Максимов, В. А. Покровский, С. Ю. Сидорчук и др.), перед Первой Мировой войной значительная часть из них по-прежнему были временными, домовыми, располагавшимися при казармах, военных столовых, залах, в приходских или при приходских церквях.

Тем не менее, строительство военных церквей в начале ХХ века представляет собой уникальный по своему масштабу феномен, не имевший равных не только в русском, но и в европейском храмостроительстве. Военные храмы, в большинстве своем строившиеся на бывших «национальных окраинах», являлись там зачастую единственными «форпостами» православия как с духовной, так и с архитектурной стороны. Образцовый проект воинского храма отвечал прогрессивным тенденциям в строительстве XX века: с минимумом средств достигать максимальной функциональности и художественной выразительности и продолжал, таким образом, традицию сооружения храмов по образцовым проектам, прежде всего, К. А. Тона, хотя и в формах другой, более поздней, модификации русского стиля — «московско-ярославской», который символизировал русское присутствие на западных рубежах империи. Как и увражи Тона, образцовый проект воинской церкви, хоть и существовал в данном случае в единственном варианте, давал возможность разнообразить не только декор, но и композиционные решения. Показательно разнообразие форм церквей, построенных как вариации всего лишь одного типа военного храма. Их не типичная для русских православных храмов базиликальная форма являлась единственно возможной для размещения большого числа молящихся солдат и офицеров, а фасадный декор соответствовал главному направлению в позднем церковном зодчестве Российской империи.

Источники

  1. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 2.
  2. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 3.
  3. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 4.
  4. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 5.
  5. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 6.
  6. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 8.
  7. РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 2550.
  8. Lietuvos valstybes istorijos archyvas (LVIA), f. 1286, ap. 1, b. 1.
  9. Государственный научно-исследовательский институт архитектуры им. А.В. Щусева (ГНИМА). Р III -9258 (ОФ-4851/6).
  10. Valstskultūras pieminekļu aizsardzības inspekcijas. Pieminekļu dokumentācijas centrs (Rīga). Даугавпилс.

Список литературы

  1. -строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века. Справочник под общ. ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996.
  2. Барановский Г. В. Юбилейный сборник сведений о деятельности бывших воспитанников института. Вып. 1, СПб., 1892
  3. Берташ А.В. Тип военных храмов архитектора К. А. Тона в русском зодчестве середины – второй половины XIX века // Бомбардир. 14. 2001. С. 98 – 102.
  4. Берташ Александр, прот. Протопресвитер военного и морского духовенства Александр Желобовский. Биографический очерк // История военного и морского духовенства в Российской империи в конце XIX – начале XX вв. Сборник материалов церковно-исторической конференции / Под ред. Д. А. Карпука. СПб., 2015. С. 4–20.
  5. Берташ Александр, прот. Строительство военных храмов при протопресвитере Александре Желобовском и их стилистика // История военного и морского духовенства в Российской империи в конце XIX – начале XX вв. СПб., 2015. С. 62–84.
  6. Берташ Александр, прот. Основные тенденции в развитии церковной архитектуры Северо-запада России 1830-1910-х гг. и их значение для русского храмостроительства: дис. … кан. богословия / СПбДА. СПб, 2016.
  7. Берташ Александр, прот. Православное храмостроительство на территории современной Литвы в начале ХХ в. // Вестник ПСТГУ. Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства [Живопись]. 2023. Апрель-июнь. Вып. 50. С. 90–116.
  8. Василенко А., Василенко Н. Не в силе Бог, а в правде. История храма святого благоверного великого князя Александра Невского. Псков, 2007.
  9. Гурин А. Здание Иверской церкви Вяземского полка в Риге // Прибалтийские русские: история в памятниках культуры (1710–1910). Rīga, 2010.
  10. Ивицкая А. Н. Материалы по истории военно-храмового строительства в фондах Российского государственного исторического архива // Вестник Тамбовского университета. Серия: гуманитарные науки. Тамбов, 2019. Т. 24. № 183. С. 165-183.
  11. Керсновский, А. А. История русской армии: в 3 ч. Белград, 1933–1935. Ч. 3.: (1881– 1917 гг.)Архитекторы
  12. Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830 – 1910-х годов. М., 1982. 400 с.
  13. Котков В. М. Военные и морские храмы России в XIX – начале XX века: в 5 т. СПб., 2020. 5 т.
  14. Куропаткин А. И. Задачи русской армии: в 3 т. Спб., 1903. Т. 3: Задачи России и русской армии в XX столетии.
  15. Линькова К. В. Базиликальные храмы в творчестве Д. И. Гримма // Архитектурное наследство. 2020. № 72. С. 158–169.
  16. Линькова К. В. Полковые базилики и их место в русской архитектуре второй половины XIX — начале XX века // Искусствознание. 2022. № 2. С. 350–365.
  17. Лисовский В. Г. Архитектура России XVIII – начала XX века. Поиски национального стиля. М., 2009.
  18. Рой Георгий, прот. Гродненский Свято-Покровский собор. Гродно, 2018.
  19. Сахаров С.П. Православные храмы и приходы на территории Латвии в XIII–XXI веках. Rīga, 2017.
  20. Сахаров С.П. Православные церкви в Латгалии. Rīga, 1939.
  21. 100-летие военного министерства. 1802-1902. III. Отд. V. Сост. Н. М. Затворницкий. СПб., 1909.
  22. 100-летие военного министерства. 1802-1902. ХIII. Сост. протопресвитер А.А. Желобовский. СПб., 1902.
  23. 100-летие Военного министерства. 1802-1902. III. Отд. VI. Сост. Н. М. Затворницкий. СПб., 1911.
  24. Цитович Г. А., свящ. Храмы армии и флота (состоящие в ведомстве протопресвитера военного и морского духовенства). Пятигорск, 1913.
  25. Bertash A. Architecture of Orthodox churches in Daugavpils in the context of church building in the Russian Empire of the second half of the 19th– the beginning of the 20th century // Daugavpils Universitātes 59. starptautiskās zinātniskās konferences rakstu krājums = Proceedings of the 59th International Scientific Conference of Daugavpils University (Труды 59-й Международной научной конференции Даугавпилсского университета). Daugavpils, 2017. P. 49–56.
  26. Bertash A. Veržbickij, Fedor Michajlovič // Allgemeines Künstlerlexikon (AKL). Die Bildenden Künstler aller Zeiten und Völker. Band 115. Berlin; Boston, 2022. S. 496-497.
  27. Cynalewska-Kuczma P. Architektura cerkiewna Królestwa Polskiego narzędziem integracji z Imperium Rosyjskim. Poznań, 2004.
  28. Januszkiewicz A. O nietypowej architekturze świątyni typowej. Projekty prawosławnych cerkwi w Suwałkach, Dyneburgu I Grodnie oraz ich przekształcenia po 1915 roku // Sztuka Europy Wschodniej – Искусство восточной Европы. Т. 6. Polscy i rosyjscy architekci w XIX i XX wieku – Польские и российские архитекторы в XIX и XX веках. Warszawa–Toruń, 2018
  29. Kaminska R., Bistere A. Sakrālās arhitektūras un mākslas mantojums Daugavpils rajonā. Rīga, 2006.
  30. Laukaitytė R. Stačiatikių Bažnyčia Lietuvoje XX amžiuje. Vilnius, 2003.
  31. Sokoł K., Sosna A Cerkwie w centralnej Polsce. 1815–1915. Białystok, 2011.

Сведения об авторах

Протоиерей Александр Витальевич Берташ – кандидат искусствоведения, кандидат богословия, настоятель церкви свв. Царственных Страстотерпцев РПЦ МП в Бремене, древлехранитель Берлинско-Германской епархии, эксперт фонда Д.С. Лихачева. alexanderbertash@gmail.com. Kleine Westerholzstr. 17. 28309 Bremen, Germany. ORCID: 0000-0003-3486-0490

Ксения Владимировна Линькова – магистр искусствоведения, аспирант и приглашенный преподаватель Школы исторических наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», klinkova@hse.ru. Покровский бульвар, д.11, Москва, Российская Федерация, 109028. ORCID: 0009-0000-1135-1808

Сноски

1. Котков В. М. Военные и морские храмы России в XIX – начале XX века: в 5 т. СПб., 2020. 5 т.

2. Ивицкая А.Н. Материалы по истории военно-храмового строительства в фондах Российского государственного исторического архива // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2019. Т. 24, № 183. С. 165-171.

3. Берташ Александр, прот. Строительство военных храмов при протопресвитере Александре Желобовском и их стилистика // История военного и морского духовенства в Российской империи в конце XIX – начале XX вв. СПб., 2015. С. 62–84.

4. Линькова К. В. Полковые базилики и их место в русской архитектуре второй половины XIX — начале XX века // Искусствознание. 2022. № 2. С. 350–365.

5. Берташ А. В. Тип военных храмов архитектора К. А. Тона в русском зодчестве середины – второй половины XIX века // Бомбардир. Военно-историческое приложение к журналу «Вооружение. Политика. Конверсия». 14. 2001. С. 98–102.

6. Керсновский А. А. История русской армии: в 3 ч. Белград, 1933–1935. Ч. 3. 1881- 1917 гг. С. 520. См. также: Куропаткин А. И. Задачи русской армии: в 3 т. СПб., 1903. Т. 3: Задачи России и русской армии в XX столетии.

7. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 8. Л. 377.

8. Берташ Александр, прот. Протопресвитер военного и морского духовенства Александр Желобовский. Биографический очерк // История военного и морского духовенства в Российской империи в конце XIX - начале XX вв. Сборник материалов церковно-исторической конференции / Под ред. Д. А. Карпука. СПб., 2015. С. 4–20.

9. Возведением войсковых соборов продолжило заниматься Инженерное ведомство.

10. РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 2550. Л. 6, 7; 100-летие военного министерства. 1802-1902. ХIII. Сост. протопресвитер А.А. Желобовский. СПб., 1902. С. 62; Цитович Г. А., свящ. Храмы армии и флота (состоящие в ведомстве протопресвитера военного и морского духовенства). Пятигорск, 1913. С. 12–14.

11. 100-летие военного министерства. 1802-1902. ХIII. Сост. протопресвитер А.А. Желобовский. СПб., 1902. С. 63.

12. Федор Михайлович Вержбицкий (19 мая 1846 — 6 марта 1919, Петроград) из дворян Царства Польского, окончил Нежинскую гимназию и С.-Петербургское строительное училище (1867-1871 гг.), преобразованное позднее в Институт гражданских инженеров, и занял должность техника в Виленском церковно-строительном присутствии и младшего инженера Виленского губернского правления (до 1875 г.). Им были составлены проекты и сметы на постройку Никольской церкви в Рудамине (1874-1877 гг., Литва, после 1944 г. в руинах) и храма на 300 человек в Черневичах (ныне Беларусь), утверждённый 27 мая 1874 г. Основой для него послужил самый распространенный образцовый проект К.А. Тона: трёхчастного одноглавого храма с шатровой колокольней над притвором из альбома 1838 г. – церкви в имении Сенявина. Работал в Полтаве (1882-1886), Чернигове (1886–1890), преподавал в Школе десятников по строительному делу (1900-е). В Петербурге был избран членом правления Общества гражданских инженеров, построил здание Городского архива (1914–1915; Большой Сампсониевский пр., 88). Вержбицкий получил известность как специалист по железнодорожному и казарменному строительству. См. Барановский Г. В. Юбилейный сборник сведений о деятельности бывших воспитанников института. Вып. 1, СПб., 1892; 100-летие военного министерства. 1802-1902. III. Отд. V. Сост. Н. М. Затворницкий. СПб., 1909. С. 677; Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века. Справочник под общ. ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996; Bertash A. Veržbickij, Fedor Michajlovič // Allgemeines Künstlerlexikon (AKL). Die Bildenden Künstler aller Zeiten und Völker. Band 115. Berlin; Boston, 2022. S. 496-497.

13. В 1881 г. при военном министре П.С. Ванновском был учрежден казарменный капитал, который позволил строить казармы земствам и городам. См.: 100-летие военного министерства. 1802-1902. III. Отд. VI. Сост. Н. М. Затворницкий. СПб., 1911.С. 274.

14. 100-летие военного министерства. 1802-1902. ХIII. Сост. протопресвитер А.А. Желобовский. СПб., 1902. С. 63. План и разрез войсковой церкви на 900 человек см.: ГНИМА Р III -9258 (ОФ-4851/6).

15. Лисовский В. Г. Леонтий Бенуа. СПб., 2003. С. 106–110.

16. Линькова К.В. Базиликальные храмы в творчестве Д. И. Гримма // Архитектурное наследство. 2020. № 72. С. 159.

17. Кириченко Е. И. Архитектор Василий Косяков. М., 2016. С. 143.

18. Цитович Г. А., свящ. Указ. соч. С. 12–14 и далее; Берташ Александр, прот. Строительство военных храмов... С. 62–84.

19. Василенко А., Василенко Н. Не в силе Бог, а в правде. История храма святого благоверного великого князя Александра Невского. Псков, 2007.

20. Берташ А. В., прот. Православное храмостроительство на территории современной Литвы в начале ХХ в. // Вестник ПСТГУ. Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства [Живопись]. 2023. Апрель-июнь. Вып. 50. С. 90-116.

21. Линькова К.В. Полковые базилики … С. 362–363.

22. Впоследствии и в настоящее время – кафедральный собор. См.: Valstskultūras pieminekļu aizsardzības inspekcijas. Pieminekļu документācijas centrs (Rīga). Даугавпилс. Собор святых Бориса и Глеба; Сахаров С. П. Православные церкви в Латгалии. Rīga, 1939. С. 58–59; Тайван Л.Л. По Латгалии. М., 1988. С. 84–86; Kaminska R., Bistere A. Sakrālās arhitektūras un мākslas mantojums Daugavpils rajonā. Rīga, 2006. 46.–49. lpp.; Bertash A. Architecture of Orthodox churches in Daugavpils in the context of church building in the Russian Empire of the second half of the 19th– the beginning of the 20th century // Daugavpils Universitātes 59. starptautiskās zinātniskās конференции rakstu krājums = Proceedings of the 59th International Scientific Conference of Daugavpils University. Daugavpils, 2017. P. 49–56.

23. Рой Георгий, прот. Гродненский Свято-Покровский собор. Гродно, 2018.

24. Januszkiewicz A. O nietypowej architekturze świątyni typowej. Projekty prawosławnych cerkwi w Suwałkach, Dyneburgu I Grodnie oraz ich przekształcenia po 1915 roku // Sztuka Europy Wschodniej – Искусство восточной Европы. Т. 6. Polscy i rosyjscy architekci w XIX i XX wieku – Польские и российские архитекторы в XIX и XX веках. Warszawa–Toruń, 2018: 105–117. Рассуждения автора о «евхаристическом центре», «взаимном обогащении» католической и православной Церквей в проекте военного храма лишены какого бы то ни было обоснования.

25. Сахаров С. П. Православные церкви в Латгалии. Rīga, 1939. С. 78–80; Православные храмы и приходы на территории Латвии в XIII–XXI веках. Rīga, 2017. С. 184–185. Церковь значительно пострадала в 1-ю мировую войну и восстановлена в 1921 г.

26. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д.2. Л. 37.

27. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 2. Л. 41–42.

28. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 3. Л. 51–52.

29. РГВИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 2550. Л. 38.

30. Подробнее о преимуществах базиликальной композиции см. Линькова К. В. Полковые базилики … С. 353.

31. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 5. Л. 21.

32. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 2. Л. 78–80.

33. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 2. Л. 42.

34. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 4. Л. 24.

35. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 4. Л. 258.

36. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 5. Л. 79.

37. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д.2. Л. 41-42.

38. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Л. 376–377.

39. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Л. 378.

40. Цитович Г., свящ. Храмы армии и флота. Пятигорск, 1913; Гурин А. Здание Иверской церкви Вяземского полка в Риге // Прибалтийские русские: история в памятниках культуры (1710–1910). Rīga, 2010; http://port-alexandra3.livejournal.com/38528.html.

41. РГВИА. Ф. 400. Оп. 36. Д. 2. Л. 138–144, 212–216. Вероятно, речь идет о военном инженере, подполковнике Сергее Александровиче Рашевском (1866–1904), который служил при Усть-Двинской крепости. Героически погиб в Русско-японскую войну, посмертно удостоен чина полковника.

42. Берташ А. В., прот. Православное храмостроительство... С. 90–116.

43. Laukaitytė R. Stačiatikių Bažnyčia Lietuvoje XX amžiuje. Vilnius, 2003.

44. Sokoł K., Sosna A Cerkwie w centralnej Polsce. 1815–1915. Białystok, 2011. S. 131–132; Cynalewska-Kuczma P. Architektura cerkiewna Królestwa Polskiego narzędziem integracji z Imperium Rosyjskim. Poznań, 2004