Старый Оскол. Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы.

Дата возникновения Благовещенской (Михайловской) деревянной церкви доподлинно неизвестна. Этот факт дает основание опираться на рассуждения (гипотезу) историка ХIX века А.П. Синдеева: «Ко времени основания Соборной Богоявленской и Николаевской церквей, то есть к 1593 году, нужно, по некоторым данным, отнести и основание Благовещенской, или, как ее больше называют, Михайловской церкви. «Оскольская дозорная книга» за 1615 год, одно из первых документальных свидетельств, подтверждающих существование в городе-крепости Оскол Михайловской церкви, повествует: «За Большим острогом, напротив Больших Русских ворот, был выстроен деревянный прямоугольный однопрестольный храм во имя Архистратига Михаила.

В XVIII веке деревянная церковь располагалась в районе торговой площади, которая позже в народе именовалась как Нижняя (Красная) площадь (современная территория корпуса спортзала механического завода), недалеко от Успенской церкви, с приходом жителей части Рыльской, Холостой и Казачьей слобод. Из ведомости по переписке монастырей, церквей в городе на посаде и в уезде за 1719 год известны имена священника и дьячка: «поп Кузьма Дементьев, дьячок Гавриил Иванович Подосинной вместо умершего в 1715 году дьякона Максима Кузьмича Дементьева, сына священника». В связи с изменениями в планировке и облике города по плану, Высочайше конфирмованному Екатериной II и за подписью: «быть по сему, генваря 16 дня 1784 года, Санкт-Петербург», в конце столетия решался вопрос о переносе церкви на новое место.

Позже здание Михайловской церкви на площади разобрали и начали строительство нового храма на углу Курской (по левой ее стороне) и Панской (позже Михайловской, до 1918 года) улиц (ныне улицы Ленина и Революционная, где стоит современное здание Сбербанка).
Строительство каменного храма было закончено в 1809 году. Во вновь отстроенном двухэтажном храме первым был освящен престол на теплом нижнем этаже во имя Архистратига Михаила. «Поэтому, вероятно, горожане и привыкли называть ее «Михайловской»», – предполагает А.П. Синдеев. Через 15 лет, в 1824 году, освящен престол холодного верхнего храма в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.

С 1857 года по 1864 год старанием церковного старосты Якова Андреевича Дяшлева церковь значительно расширена. В этом же 1864 году при реконструкции в нижнем храме освящен правый придельный престол во имя святителя Тихона Задонского. Известно, что в 1867 году вся церковь была оштукатурена, внутри в верхней церкви отделана под мрамор, а в нижней – стены оштукатурены и побелены, без всяких записей и изображений. В этот год освятили еще два придельных престола верхнего храма: правый – во имя святых апостолов Петра и Павла, левый – во имя святых благоверных князей Бориса и Глеба. Третий – левый придел нижнего храма в 1884 году освящен во имя святой великомученицы Варвары.

В данной церкви была "прописана" вся старооскольская элита.

Иконостасы во всех приделах деревянные, с такими же колоннами, покрыты алебастром под мрамор, по местам украшены вызолоченною резьбою, все иконостасы в один ярус. Вместе с церковью в 1809 году была построена без всяких украшений и надписей трехъярусная кирпичная колокольня. Колоколов было девять. Один из них, «благовестный», весом 308 пудов (5 тонн 045 кг) имел надпись: «Колокол вылит в 1844 году при церковном старосте, потомственном гражданине Якове Андреевиче Дягилеве». Из паперти верхней церкви имелся проделанный в стене ход на колокольню. (Метрика Благовещенско-Михайловской церкви для получения верных сведений о древне-православных храмах, 1887 г.). С правой стороны Курской улицы по направлению к Верхней площади горожане проходили мимо служебных церковных строений: лавочки для продажи восковых свечей, каменного флигеля из трех комнат, просфорни и лавочки, сдаваемой в аренду. Все здания сообщались с храмом подземным переходом.

В описании истории Богоявленского кафедрального собора («Православное Осколье», N 2-3 за 2012 г.) упоминалось о заседании Благочиннического совета 1-го Старооскольского округа в августе 1920 года, где председатель совета протоиерей Василий Иванов докладывал «о полезной деятельности церковных старост города» в «период оскудения священства Старого Оскола», когда старосты, как «ревностные служители алтаря Господня», в том числе и Благовещенско-Михайловской церкви – Павел Павлович Багров, «самоотверженно способствовали к поддержанию Богослужения в церквах, приискивали и привозили посторонних священников». Ввиду их отсутствия.

В 1922 году, после окончания Гражданской войны и подавления всех очагов антисоветских выступлений, в стране начался переход к новой экономической политике, выразившейся в ослаблении централизации в экономике и ужесточении контроля партии, монополизации власти. Начало связано с декретом ВЦИК от 23 февраля 1922 года об изъятии церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих, который открыл беспрецедентную по размаху кампанию разграбления храмов.

Из «Отчета о деятельности Старооскольской комиссии по изъятию церковных ценностей» за 1922 год известно, что в присутствии священника Иоанна Сергеевича Мазалова (Мазанова), а также представителей Церковного Совета Багрова и Чеченина из Благовещенской церкви было изъято «разных серебряных предметов в количестве 42 штук». Изыматели оставили в храме: 1) дарохранительницу; 2) сосуд с прибором; 3) крест. В счет оставленных вещей при церкви, без которых нельзя совершать богослужение, Церковный Совет дал обязательство комиссии, что в течение месяца в Казначейство будут внесены серебряные домашние предметы «вес за вес» оставленных предметов.

С начала 1923 года и до конца 1927 года, то есть около пяти лет, в противостоянии Советской власти и Церкви наступила кратковременная передышка. В конце 1928 года в стране разворачивается новая антирелигиозная кампания, достигшая своего апогея зимой 1929-1930 годов.
В октябре 1929 года было приказано снять церковные колокола, так как «колокольный звон нарушает право широких атеистических масс городов и деревень на заслуженный отдых в воскресный день». Служители культа были приравнены к кулакам: задавленные налогами (налоги в 1928-1930 годах возросли в десять раз), лишенные всех гражданских прав, они стали также подвергаться арестам или высылке.

Историк, ныне пенсионер Н.Н. Тулинов говорил о том, что церкви города ломали до войны. О Михайловской церкви Николай Николаевич вспоминает следующее: «Меня отец водил. Единственная церковь, которая была с балконом. Я и на балкон этот лазил, и с балкона смотрел. Михайловскую церковь разрушали постепенно».

Прасковья Васильевна Гончарова рассказывала, вспоминая о детстве, прошедшем в 1930-е годы: «Я маленькая была, 9-10 лет. В стране страшный голод 1933-1934 годов. Но городские люди были добрые. Купеческие дома все целые стояли. Все было красиво, как будто ни голода, ничего не было. Только разрушен сильно был собор около тюрьмы. Все безбожники пришли к власти, они вон что поделали. В городе были еще действующие церкви: Михайловская, Покровская служили в это время. Только крестов не было на Михайловской церкви». Далее воспоминает Прасковья Васильевна: «В году 1936-1937 уехали в Донбасс. Мама сразу на работу поступила, а потом и мы подросли. Тоже работать пошли. Квартиру дали. Началась война. Как немцы пришли, как людей в Германию угоняли – это все мы там, в Донбассе видели. Оттуда в войну пешком шли в Старый Оскол. Пришли после освобождения города.

После войны Михайловская церковь еще стояла. Потом власти сделали там контору: бумаги отписывали; книжки домовые; прописывали. А потом разорили, и банк построили на этом месте». Интересны воспоминания Михаила Валентиновича Веселовского. События происходили на глазах 8-10-летнего ребенка в начале 1940-х годов: «Помню, я со школы шел зимой, учился где-то во втором классе, это, наверное, 1940 год, а храм этот ломают, разбирают вручную. Макушки не было, уже середину разбирали. Желоба поставили, и сверху вниз мужчины кирпичи спускают, а женщины внизу подбирают и складывают. Весь его сразу разобрали или нет, не знаю, возможно, только верхний этаж. Материал пошел на какие-то хозяйственные нужды города. Потом, припоминаю, что где-то в 1943 году, после освобождения края, щебень оставшийся возили на строительство аэродрома в районе Горняшки».

Дополняет рассказ коренная жительница города Екатерина Анатольевна Моржаретто: «Помню, здание храма было. А потом через месяц или какое время смотрю: сравнялось все? Говорили, Николай Михайлович Шумейко взрывал Михайловский храм. Я Николая Михайловича хорошо знала, рядом жили. Сыновья его в Губкине сегодня живут, храм там построили». Для проведения взрывных работ приглашались специалисты-взрывники, которые осваивали железорудный бассейн КМА. Будущий начальник шахты имени академика И.М. Губкина Шумейко Н.М., будучи в 1930-1940-е годы взрывником, мог получить такой приказ. Несколько лет назад супруги Шумейко, помогая сыновьям, отдали все свои сбережения на постройку храма в г. Губкине, воздвигнутого в честь апостола Иакова, брата Божия, на месте разрушенной церкви. Летом 2002 года церковь обрела второе рождение благодаря спонсорской помощи братьев.

С паперти Благовещенско-Михайловской церкви можно было рассмотреть всю Курскую улицу (ныне улица Ленина). Здесь самая высокая отметка бугров, их пик, на котором был построен старый город. В послевоенное время, в конце 1950-х, на месте Благовещенского храма мехзавод для своих работников отстроил угловой двухэтажный дом, на первом этаже которого и располагалась контора, о которой упоминала в своем рассказе Прасковья Васильевна Гончарова. В 1993 году дом разобрали. В 1994 году администрация города заключила договор с турецкой фирмой «Илк Умут» на строительство на этом месте здания Сберегательного банка. Его сдали в эксплуатацию в августе 1995 года. При сооружении котлована обнаружен древний подземный ход – вероятно, это тот самый переход, который когда-то соединял все служебные церковные здания с храмом.

https://www.kavicom.ru/pages-view-10930.html