Пришедшие к власти в октябре 1917 г. большевики воинственно ополчились против духовных традиций русского народа, против всей Церкви. 23 января 1918 г. новой властью был издан декрет “Об отделении церкви от государства”, по сути дела, объявивший все институты Православия в России вне закона. Все священнослужители и члены их семей лишались гражданских прав. А в начале 1922 г. власть обрела давно желаемый повод для борьбы с Церковью. В самый разгар голода началась агитация якобы за использование церковного имущества для оказания помощи голодающим. За малейшее неповиновение властям суду предавались не только отдельные лица, но и целые церковные причты. По всей стране начали закрываться и предаваться поруганию храмы. А с 1930-х гг. начались массовые репрессии священнослужителей.
До 30-х гг. XX в. матвеевская церковь, хотя и отделённая от государства, оставалась духовным центром прихожан, по-прежнему велись службы. Но церковное имущество, собираемое несколькими поколениями предков, приходу уже не принадлежало. Верующие, объединившись в Рождество-Богородицкую общину, по договору, заключённому с Парфеньевским советом рабоче-крестьянских депутатов, получили право арендовать храм, предметы богослужения и церковную утварь. В книге “Корень рождения моего…” И. Х. Тлиф приводит следующие факты: «Налоги за аренду храма были столь велики, что община едва расплачивалась с “многочисленными инспекциями”. Сам Павел Петрович (священник храма, правнук о. Фёдора Елизарова. — О. К.), будучи не в силах выполнить личный план по сдаче сельхозпродукта, в 1930 г. был отправлен на принудительные работы в парфеньевские леса.
В поисках защиты от местных властей прихожане направили ходоков в Иваново-Вознесенск с прошением о снижении налогов. Просили также возвратить их священника в храм, поскольку о. Петру Розанову, ставшему на место сына, службы справлять по преклонному возрасту было уже трудно. Это только ускорило естественный ход событий. В конце 1930 г. Павел Петрович Розанов был арестован. В вину ему вменялись “срыв индивидуального плана” и ”антисоветская пропаганда”. По свидетельским показаниям, о. Павел “в церкви рассказывал верующим проповедь, в которой выражал недовольство Сов. властью. Он говорил, что Советская власть задушает религию путём непосильных налогов… Но всё это пройдёт — как волны морские…”
27 ноября 1930 года тройкой ОГПУ П. П. Розанов был осуждён на три года лишения свободы и выслан в “Севкрай”. Через два года он из ссылки бежал и, не имея на руках никаких документов, “вёл бродячий образ жизни”, скрываясь от ОГПУ в тех самых местах, над которыми ещё горели купола церкви, строенной его прадедом. Опасаясь за судьбу жены и дочери-подростка, в бывшей семье убежища он не искал. <…>
В январе 1935 г. Павла Петровича полулегально, на свой страх и риск, взяли псаломщиком в церковь села Селина Межевского района (часть бывшего Кологривского уезда). Там он продержался ещё несколько месяцев, а в конце 1935 г. “за антисоветские действия и пропаганду” арестовали весь причт селинской церкви. Обвиняемых направили в горьковскую тюрьму, где находился в то время краевой суд. <…> Во время этапирования Павел Петрович вновь совершает побег, хотя бежать, конечно, было некуда… <…> След Павла Петровича обнаружили в Архангельске. Он был снова арестован и препровождён в лагеря, в которых пробыл до 1946 г. <…>
…Розанов Павел Петрович 28 октября 1992 г. на основании ст. ст. 3 и 5 Закона РСФСР “О реабилитации жертв политических репрессий” от 18 октября 1991 г. был реабилитирован полностью».
Кроме П. П. Розанова, репрессиям подверглись ещё четверо служителей матвеевской церкви: священник Михаил Смирнов (расстрелян в 1937 г.) — последний священник в Матвееве в годы советской власти; регент Александр Степанович Кузнецов (в 1930 г. выслан в Магнитогорск, где умер от голода); дьякон Иван Иванович Кузнецов (выслан в 1930 г.); дьякон Василий Александрович Груздев (арестован в 1932 г.).
А в 1931 г. в Ильин день (2 августа) с матвеевской звонницы были сброшены колокола. Затем были сняты кресты с церквей и звонницы. В 1934 г. здания храмов были отданы под МТС. Машины и трактора, въехавшие на церковный двор, сравняли с дорогой прилегающее к церкви кладбище, где покоились останки местных священнослужителей. Вскоре после открытия МТС была снесена и церковная колокольня.
Церковное имущество было разобрано, разнесено и припрятано по домам сердобольными старушками, а что не удалось унести, было сожжено. Так, был предан огню красивейший иконостас, множество церковных книг. Иконы, по воспоминаниям старожилов, сжигались уже в войну, когда не хватало дров. Смолистые кипарисовые доски щепались на лучину для растопки печей. Великолепная настенная роспись, которой был украшен летний храм внутри и снаружи, истово соскабливалась, закрашивалось рьяными богоборцами от новой власти. Но чудесным образом после очередного поругания вновь и вновь проявлялись на стенах святые лики. Как ни старались, не смогли закрасить образ Илии пророка на внешней алтарной стене храма. Рядом хорошо узнаваемо на стене и сегодня изображение святого Макария Унженского.
Храмы использовались для ремонта и содержания техники более 70 лет. Здесь был и гараж, и кузницы в бывшем алтаре, токарный стан находился тут же. В церковной сторожке была оборудована пекарня. Кирпич церковной ограды использовали на кладку печей в школе. После того, как сняли кресты с храмов, начала разрушаться кровля, её “латали” по мере сил. Дважды церковные здания горели. Такое варварское обращение привело к окончательному обрушению кровли и превращению святынь в руины.
На долгие 70 лет осталось село без своего прихода. Те, кто хранил веру и стремился участвовать в жизни Православной Церкви, по мере сил и возможностей посещали богослужения в действовавших храмах в Парфеньеве и в Ильинском. О своих церквях, об их загубленной красоте оставалось только сокрушаться и горевать.
По материалам: Колова О. В. Село Матвеево. История и люди села – в очерках. – Кострома, 2010. – 196 сhttps://life.kostromka.ru/matveevo/church/
