Неклюдово. Церковь Воскресения Словущего.

Неклюдово основано в начале XVI века, было вотчинным центром дворянина Неклюда Дмитриева сына Бутурлина. Он оставил о себе память в виде подписанной в 1525 году «кабалы». После покорения Иваном IV Казани село было выжжено, жители села были уведены в рабство, и только в 1558 году пришли на жительство 3 семьи. Сохранилась подлинная опись Неклюдова зв 1612 год: «Село, что была деревня Неклюдовская, а Воскресенское то ж на речке на Везломе, а в селе церковь Воскресения Христова деревянна, клетцки, а в церкви образы и книги и ризы и колокола — строение мирское». В 1619 году дворянин Иван Грамотин приказал срубить церковь и заселить село «вольными, охочими людьми». В 1638 году перед смертью Грамотин завещал свои земли Троице-Сергиевскому монастырю, в результате чего была построена новая шатровая церковь.

В одной из своих статей, посвященной деревянному культовому зодчеству, московский историк архитектуры А. Б. Бодэ коснулся, в том числе, и двух церквей – в селах Оскочихе и Неклюдове, ныне входящих в состав Борского района Нижегородской области. При этом им были использованы исследования, проведенные Л. В. Далем, опубликованные еще в 1875 году в журнале «Зодчий». Обе эти публикации заставили нас также обратиться к указанным объектам и сделать некоторые уточнения и дополнения.

Прежде всего, укажем на неточности в публикации Л. В. Даля, воспроизведенные затем в статье А. Б. Бодэ. Во-первых, Л. В. Даль ошибся с названием одного из сел: оно называлось и до сих пор называется Заскочиха. Приведенный им вариант (Оскочиха) в архивных документах и краеведческой литературе не встречается. Во-вторых, село Неклюдово, на момент обследования в нем церкви Л. В. Далем, как и позже, входило не в Балахнинский (что указано в журнале «Зодчий»), а в Семеновский уезд Нижегородской губернии. Справедливости ради, стоит отметить, что в Балахнинский уезд Неклюдово вместе с Толоконцевской волостью, к которой оно относилось, входило в более раннее время, в частности, в середине XVII века. Село продолжало оставаться в нем вплоть до образования Семеновского уезда в 1779 году. Но было это до появления там (как будет показано ниже) интересующей нас церкви.

Остановимся теперь на датировках. Названная Л. В. Далем датировка Николаевской (Никольской) церкви в Заскочихе 1692-м годом подтверждается записями в соответствующих клировых ведомостях. В 1843 году деревянная церковь была заменена на каменную. Этот классицистический по своей архитектуре храм сохранился и поныне. Предшествующая ему церковь продолжала существовать рядом еще некоторое время и была зафиксирована Л. В. Далем в полуразрушенном виде.

История нескольких разновременных деревянных храмов в селе Неклюдове отражена как в документах Центрального архива Нижегородской области и краеведческой литературе, так и в иллюстрированной фотографиями рукописи неизвестного автора под названием «Деревянные церкви Семеновского уезда в 1914 году», копия которой оказалась в нашем распоряжении.

Не останавливаясь подробно на предшественниках неклюдовской церкви, изображенной на рисунке Л. В. Даля, следует сказать, что эти храмы, упомянутые нижегородским исследователем Н. Ф. Филатовым в одной из работ, по своей архитектуре, судя по сохранившимся описаниям, с ней не совпадали. Так, существовавшая в 1621 году в селе церковь Воскресения Христова характеризуется как «древяна клетцки», а построенный властями Троице-Сергиева монастыря после 1638 года двухпрестольный храм, также деревянный, был шатровым и имел подцерковье. Ничего не известно об архитектуре храма во имя преподобного Макария, который упомянут в указе Питирима, архиепископа Нижегородского и Алатырского, от 18 июля 1731 года. Этим указом разрешалось передвинуть разрушаемую водой церковь на 25 саж. дальше от берега реки Волги.

В челобитной 1745 года по поводу строительства новой деревянной церкви в честь Обновления Храма Воскресения Христова в Неклюдове вместо сгоревшей также ничего не сказано о её предполагаемом облике. Известно лишь, что она была теплой, а рядом находилась холодная церковь во имя Макария Желтоводского. К 1794 году последняя пришла в ветхость, и в мае того же года прихожане, ссылаясь также на тесноту теплого храма, просили нижегородского епископа Павла разрешить им «построить на удобнейшем между теми церквами месте вновь деревянную церковь во имя Обновления Храма Воскресения Христова с приделом в трапезе преподобного Макария Желтоводского Чудотворца, и с постановлением на ней пяти глав, употребляя в случае надобности к сему построению годной лес из помянутых двух деревянных церквей». Такое разрешение епископом было дано при условии, чтобы «оная церковь устроена во всем была по обычаю греко-российских церквей» (общее каноническое требование). Об иконах говорилось лишь то, чтобы они были написаны «по древнему обычаю православной восточной церкви», а клиросы предписывалось «устроить в надлежащих местах». Строго регламентировались лишь размеры св. престолов. Таким образом, указ епископа не содержал особой детализации архитектурного облика храма, законченного строительством в 1797 году.

Речь здесь идет именно о той церкви, которую зафиксировал Л. В. Даль на своем рисунке. Стоит отметить, что этот рисунок, хранящийся ныне в музее Российской Академии художеств, отличается от публикации в «Зодчем» проработанностью деталей. По нему, в частности, устанавливается, что колокольня, примыкавшая к трапезной, была рублена «в лапу», кресты имели более сложную форму, нежели изображенные в журнале, у которых даже направление верхней части нижних перекладин показано неверно. Можно также поставить под сомнение каркасность конструкции сеней, поскольку ясно читаются горизонтальные венцы сруба, при этом лишь пространство под двойным окном забрано досками «в разбежку».

Архаичность некоторых деталей и решений, воплотившихся в неклюдовской церкви, на которую указал в своей статье А. Б. Бодэ, дает основания говорить о проявившейся здесь устойчивости традиций в сельском храмовом зодчестве. Вероятно, к ним следует отнести и покрытие сруба храма – «восьмискатное» по Л. В. Далю, «крещатое прямоскатное» по А. Б. Бодэ, и хотя, как видно из приведенных выше документов, храм не копировал своего предшественника (был больше по объему), указанный конструктивный прием мог быть повторен строителями. Его архаичность для конца XVIII века бросается в глаза на фоне барочных церквей типа «восьмерик на четверике», по-прежнему бытовавших в Нижегородском Поволжье в преддверии классицизма.

Стоит также отметить, что Воскресенский храм в Неклюдове запечатлен на фотографии из рукописи 1914 года. К этому времени он утратил декоративные кокошники в основании пятиглавия, гребни по конькам крыши, причелины у трапезной, изменились ее окна и окна прирубленных к ней сеней. Была также понижена высота двускатной крыши трапезной: теперь она не перерезала карниз сруба основного объема. Можно предположить, что всё это стало результатом ремонтных работ 1913 года по расширению церкви, когда был ликвидирован придел Макария Желтоводского, хотя могло произойти и значительно ранее – при увеличении размеров трапезной в 1896 году.

На той же фотографии 1914 года мы также видим находящуюся перед оградой церковного погоста небольшую одноглавую каменную часовню, имеющую аналогичную с храмом восьмискатную крышу. Время ее строительства по клировым ведомостям можно датировать 1901 годом.

Церкви в Неклюдове и Заскочихе не были единственными в Борской округе, имевшими крещатые прямоскатные покрытия. К таковым относилась и деревянная Тихоновская церковь в селе Юрасове, тоже попавшая на фотографию в 1914 году. Она также была пятиглавой, но в отличие от неклюдовской сруб ее основного объема, скрытый под обшивкой, завершался четырьмя бревенчатыми щипцами. Выстроена она была совсем поздно – в 1884 году, но «на том самом каменном фундаменте, на коем была сгоревшая, и по тому же самому плану, по коему и та была построена». Чертежи же на предшествовавший ей сгоревший в 1878 году храм были утверждены еще в январе 1870 года. Как свидетельствуют архивные документы, речь тогда шла о перестройке «деревянной на каменном фундаменте церкви» на средства нижегородского купца К. Н. Макаровского, в основном законченной летом 1873 года. Таким образом, как и в случае с неклюдовской церковью, форма завершения позднего храма, вероятно, восходит к более раннему времени и передана по традиции.

Еще один деревянный (теплый) храм в Юрасове «упразднили» по ветхости в 1843 году. Судя по рисунку архитектора В. Леонова, сделанному в 1876 году, это было низкое одноглавое строение с двускатной крышей, вытянутое в длину. Храм был разобран, и его материал использовали при строительстве упомянутой выше холодной Тихоновской церкви 1884 года. При этом паперть старого теплого храма была «обращена» в сарай, где прихожане во время возведения новой церкви хранили иконостас, иконы, а также утварь. Его рисунок помещен рядом с фотографией юрасовской церкви в альбоме начала ХХ века.

Кроме вышеописанных деревянных храмов с крещатым прямоскатным покрытием, подобное конструктивное решение имеет и каменная пятиглавая Преображенская церковь бывшего села Кононова, входящего ныне в состав города Бор. Построена она была в 1757 году «тщанием… священника Андрея Курицына, с некоторой помощью прихожан». Подобное завершение не характерно для барокко середины XVIII столетия, и указанный храм вполне мог бы служить иллюстрацией высказанного В. А. Каравашкиным и С.М. Шумилкиным положения, что «в нижегородской архитектуре процесс становления нового барочного стилистического направления происходил непоследовательно…». Однако, исследователи ограничились лишь приведением схемы объемного построения Преображенской церкви.

Вопрос о том, почему для каменного храма села Кононово в 1757 году было выбрано именно восьмискатное покрытие, остается открытым. Возможно, существовала какая-то взаимосвязь происхождения его облика с деревянной неклюдовской церковью. Во всяком случае, по архивным документам, возведение последней в 1745 году осуществлялось при участии священника кононовского храма Преображения Господня Андрея Иванова, являвшегося благочинным.

В целом же проведенные нами исследования позволяют сделать вывод о существовании в пределах современного Борского района Нижегородской области (бывший юг Семеновского уезда Нижегородской губернии, тяготеющий к Волге) определенного ареала деревянных церквей с крещатым прямоскатным покрытием. Заманчиво было бы напрямую связать его появление с новгородской средневековой колонизацией (А. Б. Бодэ считает такое завершение отголоском традиций древнего Новгорода), однако это не подтверждается этно-лингвистическими исследованиями: она захватила более северные Поветлужье и Заветлужье. Не прослеживается и какая-либо связь Борской округи с представителями новгородских боярских родов, «выведенных» в Нижегородское Поволжье после взятия Иваном III в 1478 году Великого Новгорода. Поэтому, если и признать влияние новгородского зодчества на архитектуру рассмотренных выше храмов, то оно было явно опосредованным.

Кроме того, высказанное А. Б. Бодэ предположение о том, что «исчезновение крещатых прямоскатных покрытий из деревянного храмового строительства происходит в начале XVIII в.», в свете озвученных обстоятельств, требует пересмотра. Как мы видим, по крайней мере, на территории Борской округи традиция подобного завершения храмов сохраняется вплоть до второй половины XIX столетия.

А.И. Давыдов. Некоторые заметки о древних храмах Борского района Нижегородской области, сборник НИИТИАГ РААСН: «Деревянное зодчество. Вып. 3. Новые исследования и открытия». - М., 2013. С. 171 – 178