Историческая местность на самом юго-западе Москвы имеет давнюю историю. Когда-то здесь был то ли татарский лагерь, то ли государева застава, но это всё сведения предположительные, а вот что совершенно точно - это то, что на этом месте устроили первую от Москвы путевую станцию на Калужской дороге. Хозяева здешних мест менялись часто и порой - весьма драматичным образом. Один из них и поставил в Тёплом Стане церковь. Храм Троицы Живоначальной расположен совсем рядом с Московской кольцевой автодорогой, в посёлке при заводе "Мосрентген" в Тёплом Стане. Сейчас это место считается едва ли не самым высоким в Москве - в начале Теплостанской улицы уровень одноимённой возвышенности превышает 250 метров над уровнем моря. А когда-то в этих местах трепетали рощи, высились сосны, вокруг простирались холмы и овраги. И стояли три деревни - Верхние и Нижние Тёплые Станы и вдобавок к ним - Починок Тёплого Стана. Все они относились к селу Троицкому. В нём и находилась усадьба с прекрасным парком и прудами, а в самом конце ХVII века была построена каменная Троицкая церковь. В то самое время имение перешло от Фёдора Шакловитого, фаворита царевны Софьи Алексеевны, к думному дьяку Автоному Иванову (стоит отметить, что его внучка прославится под именем садистки Салтычихи, жестоко расправлявшейся с крепостными девушками). При Иванове закончилось строительство в деревне Говорово (как тогда именовался нынешний Мосрентген) Троицкой церкви, и с 1696 года село Говорово вместе с "домом вотчинника" и дворами других служилых людей превратилось в село Троицкое. После смерти Автонома Иванова оно досталось его сыну, морскому офицеру, а затем внучке - Дарье Ивановой, в замужестве - Салтыковой. После пожизненного заключения Салтычихи имение приобрёл один из родственников покойного супруга Салтычихи Ивана Никифоровича Тютчева - Николай Андреевич Тютчев, дед известного русского поэта. Иван Николаевич немало занимался приведением в порядок Троицкого храма. В 1823 году он нанял мастеров для поновления церкви. Очевидно, именно в это время на фасаде появились элементы классического декора (в частности пилоны), и тогда же построили придел во имя святителя Николая Чудотворца. В Троицком юный Фёдор Тютчев делал первые шаги в поэзии. Он нежно любил эти места, но после университета уехал за границу в качестве российского дипломата. Когда он вернулся на родину, усадьба уже сменила владельцев. Подмосковную усадьбу Троицкое приобрела Анастасия Устинова, в девичестве Римская-Корсакова, родственница ещё одного знаменитого дипломата и писателя - Александра Сергеевича Грибоедова.
К началу ХХ века в Троицком числилось всего три двора с церковным причтом да одна "летняя дача" - остатки прежнего поместья. В 1907 году Троицкой церковью заинтересовались исследователи. Историки русского искусства и архитектуры Ф.Ф. Горностаев и Н.В. Никитин даже создали для её изучения специальную комиссию. Было решено отреставрировать в первую очередь ценный пятиярусный иконостас. От его бирюзового фона к тому времени уже ничего не осталось. Сами иконы отправили для поновления московскому художнику П.М. Соколову. Тогда же Горностаев и Никитин выяснили, что царские врата Троицкого храма, выполненные по заказу Ивана Никифоровича Тютчева, являлись, судя по всему, копией царских врат знаменитого петербургского Казанского собора, иконы для которых писал Владимир Лукич Боровиковский. После революции Троицкое переименовали. Отныне на месте Троицкого расположилось подсобное хозяйство "Тёплый Стан" со всевозможными мастерскими. Вскоре здесь построили завод рентгеновской техники. Но началась Великая Отечественная война, и его эвакуировали в Актюбинск. А вместо рентгеновской техники наладили выпуск боеприпасов. В 1944 году посёлок снова переименовали - на этот раз в Мосрентген. Вскоре из побеждённой Германии сюда завезли трофейное оборудование. На полвека завод "Мосрентген" превратился в градообразующее предприятие. Что же касается храма Троицы Живоначальной, то в советское время он, как и многие другие церкви в Москве и её окрестностях, был закрыт. Под что только его не приспосабливали! И под жилые помещения, и под лаборатории Института физики Земли Академии наук СССР... Неудивительно, что интерьеры храма сильно пострадали, все фрески оказались утрачены. Церковь стояла без колокольни, изувеченная, со сбитым местами декором...
Троицкий храм в 1992 году вернули Русской Православной Церкви. Вскоре после этого рядом с ним поднялась трёхъярусная шатровая колокольня. Дошло дело и до серьёзной реставрации. Внутри полностью обновили всё убранство церкви, храмовую территорию привели в порядок, на входе построили арку с главками и росписями... Освящение возрождённого Троицкого храма 30 июня 1996 года совершил епископ Можайский Григорий (Чирков), викарий Московской епархии. Много испытаний выпало на долю храма Святой Троицы. Всё его внутреннее пространство в советские годы было утрачено, так что после возвращения церкви верующим потребовалась ролномасштабная реставрация. Заново пришлось собирать и иконы. Практически все нынешние иконы в Троицкой церкви написаны изографами наших дней. Тем не менее, и среди современных образов есть весьма почитаемые. Один из них - икона Божией Матери "Всецарица". Она представляет собой список с чудотворного образа Пресвятой Богородицы, написанного в ХVII веке и ныне хранящегося в греческом монастыре Ватопед на Святой Горе Афон. Икона изображает Богородицу с Младенцем Иисусом восседающей на троне, за Нею два ангела. У Троицкой церкви два входа - в колокольне и в приделе святителя Николая Чудотворца, и восприятие храма сильно меняется в зависимости от того, через какой из этих входов вы попадаете в него. Дело в том, что придел и основной храм практически равновелики по площади (придел даже больше!), но абсолютно по-разному организованы по вертикали. Никольский придел - это широкая, хорошо освещённая, с низким потолком пристройка; если заходить через этот вход, то он "представляется" трапезной храма. Хотя формально это не так, он, по сути, и выполняет функции трапезной - расширяет церковь, позволяя вместить больше молящихся.
Сам же Троицкий храм на первый взгляд кажется необычайно компактным, камерным, даже тесноватым - особенно если представить его, каким он был до устройства позднейшего Никольского придела. Он и освещён скуднее, и уже в нём больше места занимают иконы и церковная утварь... Впрочем, это первое ощущение тут же исчезает, как только оказываешься в объёме четверика под большим световым восьмериком. Да, тут пространства "по площади" ещё меньше, но... какая высота! Когда выглядываешь из-под низеньких сводов внутрь этой башни восьмерика - просто дух захватывает. Как взметнулся ввысь эффектный пятиярусный иконостас, оформленный скромной, но вместе с тем изящной и достойной резьбой. Иконостас увенчан крестом, над ним - изображение Святой Троицы, по кругу от неё - архангелы, евангелисты, Богородица: фрески на своде. Барабан главки - глухой и чисто декоративный; внутрь храма он не раскрывается. В приделе иконостас - простой, одноярусный, отгораживающий внешне никак не выделенную алтарную часть.
При взгляде на Троицкую церковь трудно отделаться от ощущения, что с ней словно что-то не так. Вроде бы сам храм вполне выдержан в традициях "московского барокко": классика жанра - восьмерик на четверике, композиция и пропорции соответствуют принятым правилам, витиеватый барабанчик с главкой... Но странным выглядит на этом фоне полное отсутствие традиционного для эпохи резного декора. Тут-то самое время вспомнить, что церковь подвергалась серьёзным переделкам как минимум трижды. Белокаменную резьбу она утратила, скорее всего, в процессе реконструкции 1823 года, при Тютчеве-старшем. В частности, опытному глазу тут явно не хватает одной из главных примет московского барокко - наличников. Вернее, то, что имеется, наличниками можно считать лишь с большой натяжкой: лапидарная геометричность плоского, словно вырезанного из бумаги декора свойственна скорее классицизму. Кстати, до самого недавнего времени на окнах четверика и южного придела не было даже и этих скупых наличников - просто четырёхугольные проёмы в плоскостях стен. Это уже плод второй переделки, советской - под лабораторию. Декор восстановили в наши дни по образцу сохранившегося на окнах алтаря и трапезной. Колокольня и вовсе наша современница (третья переделка - 1990-е годы). Первый ярус, оставшийся от старинной постройки, сохранил нечто похожее на фронтон; то, что выше - в особенности ярус звона с широкими проёмами и шатёр - больше похоже на провинциальное "как бы русское" зодчество середины ХIХ века, чем на сооружение ХVII века в подмосковной усадьбе. Напоследок сравним завершения самой церкви и её колокольни: строго говоря, и то и другое - плоды современных реставрационных работ, ещё каких-то пятнадцать лет назад обе главки были несколько другими. Но даже сейчас ажурный барабанчик старинного храма выгодно отличается с эстетической точки зрения от простой "луковички" позднейшей колокольни.
Журнал "Православные Храмы. Путешествие по Святым местам". Выпуск №71, 2014 г.
