Семиозёрка. Седмиозёрская Богородицкая пустынь.

История возникновения Седмиозерной пустыни поразительно напоминает историю Раифской. Иеромонах Филарет основал последнюю в 1613 г., а в 1615 г. другой иеромонах, Евфимий, поселился в такой же глуши на речке Солонке, в районе Семи озер – в 17 километрах к северу от Казани. И о том, и о другом подвижнике мы, к сожалению, очень мало знаем. Знаем только, что родом отшельник Евфимий был из Великого Устюга. Что пришел он в Казань вместе с братом, мирским человеком, приехавшим сюда на новое жительство «устраивать свои домашние дела». Место подвижничества о. Евфимию подсказали жители Казани в ответ на его расспросы. И место это очень быстро превратилось в крупную мужскую обитель: столп света от земли до неба предвозвестил это Евфимию еще в начале его пребывания здесь, в одну из ночей. Уже в 1640-46 гг. тут был построен каменный Вознесенский храм: редкий пример каменного строительства не через полвека или даже век после образования монашеской общины, а всего через 25-30 лет. То есть за жизнь всего одного поколения, уже к середине XVII века монастырь становится богатым и известным. В 1668 году в нем возводится, к северу от Вознесенского, крупный соборный храм во имя Смоленской иконы Божией Матери (в 1710 г. обновлен и освящен заново). О чудотворной иконе, которой храм посвятили, пойдет особая речь. Второе ее название – Седмиозерная. Эта икона уже упоминалась в нашем путеводителе в главе «Кизический монастырь»: тот был основан на месте встречи ее жителями Казани в 1654 г., когда ее принесли для защиты города от моровой язвы. В центральных городах России уже погибли сотни тысяч человек. «Между тем зараза из Москвы распространилась до Волги, – пишет автор известного «Сказания о Седмиозерной Богородицкой пустыни…» (XVII в.), – до городов Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода и до других многих мест. И в этих городах и селах погибло так много народа, что один только Бог знает. Некоторые села до конца запустели, так что не осталось в них ни одного человека… Не менее ужасное хочу поведать любви вашей и о славном городе Казани. Ибо прогневался Зиждитель и на этот город за грехи наши… и если бы не предстояла, молясь за нас к Сыну Своему, Матерь Божия, то он запустел бы…».

Как спасшая наш город икона Богородицы появилась в Седмиозерной пустыни? Основатель пустыни инок Евфимий был переведен митрополитом Матфеем в казанский Благовещенский собор в 1627 г. Но и находясь на служении в кафедральном соборе, «преподобный», как именует его то же «Сказание», не забывал о братии. В утешение и благословение он решил передать в пустынь образ Богоматери Одигитрии, взятый еще из Устюга, «из отеческого дома». То есть чудотворный образ когда-то был обычной домашней иконой инока Евфимия. Четверть века после того икона пребывала в пустыни, пока о ней не вспомнили во время эпидемии 1654 года: монахине Мавре из Казанского Богородицкого монастыря явился вещий сон, что именно через эту святыню придет помощь и избавление. Крестный ход из Седмиозерки в Казань спас город от эпидемии. Та пошла на убыль, а через 2 года, после повторного принесения иконы в Казань, совсем прекратилась. Чудо навеки прославило Смоленскую Седмиозерную икону, сделав ее второй святыней нашего края после иконы Казанской. С тех пор вот уже 350 лет этот образ покровом Божией Матери осеняет и Казань, и всю епархию. Видимое всем знамение явилось тогда же: «когда обошли с иконою вокруг города, тогда стала как бы некая преграда от гнева Божия. Ибо за городом собрались мрачные тучи, а над городом светло сияли лучи солнечные». В воспоминание этого события, до самой революции ежегодно 25 июня икона приносилась из пустыни в Казань и оставалась там в течение месяца. Всеми датами переноса из храма в храм как бы повторялся каждый раз тот первый крестный ход. 27 июля (9 августа по н.ст.) икона возвращалась в Седмиозерную пустынь – на главное торжество монастыря, ибо 10 августа вся Россия празднует день Смоленской иконы Божией Матери. 18 наиболее памятных чудес (а все их подсчитать, разумеется, немыслимо) называет «Сказание» – дополненное с XVII века и доведенное новым повествователем до 1804 года включительно. Среди них самые удивительные: прозрение слепорожденной девушки из Симбирска; прозрение еще одной слепорожденной 5-летней девочки из Казани; исцеление парализованной и отсохшей руки иерея Филиппа и вывихнутой ноги 4-летнего мальчика Василия из Свияжска; исцеление от беснования свияжской жительницы, давшей после избавления обет монашества. Но самым удивительным историческим свидетельством стала следующая запись об исцелении (1804 г.): «что сие означение есть истинное, в том свидетельствую – казанский комендант, генерал-майор и кавалер Кастеллий». К молебну пред иконой Стефана Николаевича Кастеллия несли четыре человека – из-за давней болезни ног он не мог самостоятельно передвигаться. Через несколько дней он уже свободно ходил. Для паломничества в пустынь, требующего временного оставления своих обязанностей, столь высокопоставленному чиновнику понадобилось даже специальное Высочайшее разрешение.

Не менее известным в XIX веке стал случай исцеления игуменьи Казанского Богородицкого монастыря Досифеи от тяжелого ревматизма спины и правой руки. Функции руки восстановились по молитве пред Седмиозерной иконой в 1855 г., а на следующий год игуменья смогла совершить первый земной поклон перед Владычицей: страшные боли в позвоночнике прошли. Икону во время крестных ходов принимали у себя в домах жители Казани и многих окрестных сел, через которые ее торжественно проносили. Еще одно поразительное исцеление парализованной девушки в престольный праздник засвидетельствовал не кто-нибудь, а «пролетарский» писатель А.М.Горький, известный всем нам со школьной скамьи как убежденный атеист… но когда-то, в молодости, бывший искренним богоискателем. Как только не меняет людей судьба! «Велик народ русский, и неописуемо прекрасна жизнь! В Казанской губернии пережил я последний удар в сердце, тот удар, который завершает строение храма. Было это в Седмиезерной пустыни, за крестным ходом с чудотворной иконой Божией Матери: в тот день ждали возвращения иконы в обитель из города, - день торжественный. Стоял я на пригорке над озером и смотрел: все вокруг залито народом, и течет темными волнами тело народное к воротам обители, бьется, плещется о стены ее – нисходит солнце и ярко-красны его осенние лучи. Колокола трепещут, как птицы, готовые лететь вслед за песнью своей, и везде – обнаженные головы людей краснеют в лучах солнца, подобно махровым макам. У ворот обители – чуда ждут: в небольшой тележке молодая девица лежит неподвижно; лицо ее застыло, как белый воск, серые глаза полуоткрыты, и вся жизнь ее – в тихом трепете длинных ресниц. Подходят люди, смотрят больной в лицо, а отец мерным голосом говорит, тряся бородой: - Пожалейте, православные, помолитесь за несчастную, без рук, без ног лежит четвертый год; попросите Богородицу о помощи, возместится вам Господом за святые молитвы ваши, помогите отцу-матери горе избыть. Видимо, давно возит он дочь по монастырям и уже потерял надежду на излечение;…» И вот – описание самого чуда: «Тогда все вокруг охнуло, - словно земля медный колокол и некий Святогор ударил в него со всей силой своей,-- вздрогнул, пошатнулся народ и смешанно закричал: - На ноги! Помогай ей! Вставай, девушка, на ноги! Поднимайте ее! Мы схватили девицу, приподняли ее, поставили на землю и держим легонько, а она сгибается, как колос на ветру, и вскрикивает: - Милые! Господи! О, Владычица! Милые! - Иди,–- кричит народ, – иди! Помню пыльное лицо в поту и слезах, а сквозь влагу слез повелительно сверкает чудотворная сила – вера во власть Его творить чудеса. Тихо идет среди нас исцеленная, доверчиво жмется ожившим телом своим к телу народа, улыбается, белая вся, как цветок, и говорит: - Пустите, я – одна! Остановилась, покачнулась – идет… У ворот обители перестал я видеть ее и немного опамятовался, смотрю вокруг – всюду праздник и праздничный гул… в небе ярко пылает заря, и озеро оделось багрянцем ее отражений. Идет мимо меня некий человек, улыбается и спрашивает: - Видел? Обнял я его и поцеловал, как брата после долгой разлуки, и больше ни слова не нашлось у нас сказать друг другу; улыбаясь, молча разошлись».

Неудивительно, что пустынь, осененная такой благодатной силой Пресвятой Богородицы, росла, расширялась и процветала. В отличие от других обителей епархии, она за 300 лет от основания до революции почти не знала периодов серьезного упадка. Несколько десятков человек насчитывала ее братия как до реформы 1764 года, так и в XIX веке, когда число подвизающихся, вместе с послушниками доходило даже до ста. Долгое время это был самый большой по числу братьев мужской монастырь епархии – и лишь в самом конце XIX века он уступил первенство молодому Михаило-Архангельскому монастырю Козьмодемьянского уезда (ныне – территория Марий Эл). К рубежу XIX-XX вв. архитектурный ансамбль Седмиозерной пустыни по великолепию не уступал Раифскому. Еще более высокая колокольня вознеслась здесь над вратами: ее нижние ярусы по форме и размерам практически совпадали с раифскими, но на один ярус у нее было больше. И седмиозерная колокольня была чуть постарше – 1879 года. Ее тоже венчали часы. Колоколов насчитывалось 11. В самом центре монастырского прямоугольника величественно белел собор во имя Смоленской иконы Божией Матери – хранитель главной святыни обители. Его кувшинообразный купол, в стиле украинского барокко, удачно сочетался с малым куполом стоящей южнее Вознесенской церкви, что была примерно вдвое ниже. И собор, и церковь внешне почти не менялись с XVII века, когда их соорудили. К северу же от собора – все на одной линии – в 1899 г. возвели храм во имя преп. Евфимия Великого и свт. Тихона Задонского (архитектор – Ф.Малиновский). Инициировал эту постройку и собрал все средства на нее преп. Гавриил Седмиозерный – во исполнение своего обета о вечном поминовении усопших. Этому предшествовало его чудесное видение еще во время болезни – вот как сам старец впоследствии рассказал об этом: « – Вижу я нашу Седмиозерную пустынь, что она со всех сторон и на всем пространстве, насколько я мог видеть в длину, ширину и высоту, по всему воздуху, начиная от земли, окружена рядами умерших. Мне казалось, что покойники стояли, наклонив ко мне головы, как бы что-то прося у меня. Выше их тоже рядами стояли праведники, и, прямо скажу, все воздушное пространство было переполнено ими. Тут преподобные и монашествующие, повыше – мученики и мученицы, тоже рядами: и еще выше – священноиноки, святители, апостолы, пророки… На самой же высоте – огненное, светло-эфирное, ласкающее Пламя. И взоры всех обращены к Нему. Из святых кто-то спросил: «А что, нужно ли нам взять к себе иеросхимонаха Гавриила?» Вот послышался голос из рядов святительских, и именно святителя Тихона Задонского, голос которого я слышал ясно и видел его самого: «Нет, рано еще, он обещал молиться об умерших. Пусть помолится…» А мне жаль было расставаться с великим множеством святых, но я чувствовал себя и недостойным этого. Многих из представившихся мне покойников я узнал: тут были давно умершие родные мои, о которых я уж и забыл. После этого видения я сию минуту записал имена их всех и стал поминать и молиться по силе моей, сколько мог». Примечательно, что только эта поминальная церковь и сохранилась до наших дней из шести храмов обители.

Революция страшно опустошила Седмиозерку – гораздо больше, чем Раифу. От великолепного Смоленского собора остался только цокольный этаж, превратившийся в подобие кургана. Лишь на востоке из массивных камней вырисовываются бывшие алтарные выступы, да кое-где проглядывают детали прекрасного кирпичного «узорочья» XVII века. Даже по развалинам можно судить, насколько величественным был главный храм… но именно уже только – был… Совсем ничего не осталось – даже фундаментов, – от Вознесенской церкви и великой колокольни. Пересохли озера, когда-то омывавшие монастырский прямоугольник с трех сторон, как маленький полуостров – отпала необходимость в том живописном мостике, который мы видим на старинных литографиях пустыни перед ее колокольней с воротами. Да и сами ворота сейчас – с противоположной стороны: с севера, а не с юга. Но возрождение даже и одного Божьего храма является залогом грядущего восстановления всего монастыря… Несколько лет назад руины обители, разграбленной в 1918 г. и окончательно закрытой в 1927 г., были наконец возвращены Церкви. Новая братия монастыря во главе с наместником игуменом Германом сначала собиралась на богослужения во временном храме, что обустроили в жилом 2-этажном корпусе. К 2000 году был окончательно восстановлен храм свв. Евфимия Великого и Тихона Задонского – тот самый, бывший поминальный. Издалека, еще за километр до Семиозерки, виден его небесно-голубой купол на фоне стены леса. Как искорка, мерцает на солнце святой крест. Сам храм, пасхально-красный, издалека чуть розовеет в дымке: единственная живая свечка, празднично озарившая широкую долину. Очень похож этот пейзаж на окрестности источника Серафима Саровского на речке Сатис, что в получасе езды от Дивеево. Кажется: те же самые дивные-дивеевские места! Та же темно-зеленая стена встающего над полем леса, который кажется еще выше из-за склона, на котором растет. Точно так же ютится на самой опушке главная святыня: часовня преп. Серафима с купальней – там, Евфимиевская церковь – здесь. Так же ведет к святыне дорога через быструю речушку: Сатис – там, Солонку – здесь. Да и сам дух великих преподобных, видимо, очень похож: Серафима Саровского и Гавриила Седмиозерного.

Невольно сравниваешь эти места, конечно, и с Раифской пустынью – хотя они, надо признаться, очень разные. Природное окружение Седмиозерного монастыря – такое же нерукотворное чудо. Только здесь лес – преимущественно лиственный, а не сосновый (впрочем, и тут попадаются одиночные сосны в несколько обхватов). По дороге к Ближнему святому ключу – в 1 км от обители, – попадаются тополя какой-то необыкновенной высоты и ширины. Тополя, еще сохранившиеся чудом в отдельных старых уголках Казани – просто карлики по сравнению с этими: ниже их раза в два… Здесь легко веришь в сказание о древнем, необъятном дубе, у которого язычники-марийцы приносили в жертву коней и волов, так что все ветви его были увешаны сырыми шкурами забитых здесь животных. Это было до основания монастыря. Инок Евфимий стал тогда свидетелем чуда, за которое возблагодарил Бога: «Однажды, когда они пришли совершать свой скверный праздник, внезапно небо омрачилось, сделалась буря, раздался гром, страшная молния ударила в дерево и, сокрушив его, сожгла до самого корня…» Жертвоприношения с тех пор прекратились. Сам святой ключ расположен в овраге с извилистой быстрой речкой на дне. Над потоком стеной возвышается живописный склон – не глинистый, а белый известняковый… очень похожий на крутые волжские обрывы. Из этой кручи, примерно с середины ее высоты, и бьет из трещин вода. По специальному наклонному желобу над речкой – «римскому акведуку» в миниатюре, – она стекает в часовню (до революции на месте часовенки стоял каменный Скорбященский Богородицкий храм 1884 года). Чистейшая ледяная вода кажется даже вкуснее раифской. Она содержит повышенное количество серебра и обладает целебными свойствами, даже с точки зрения беспристрастной науки. По благодати Божьей, чудесные исцеления здесь не прерывались веками. К источнику постоянно ездили люди даже в советское время, когда сам монастырь был закрыт и разрушен. Недавно при роднике была построена купальня. Еще минут 40 ходьбы вверх по той же речке – и мы у Дальнего святого ключа или, как его еще называют, источника матушки Анисии – подвижницы, упоминаемой в «Сказании…» XVII века. Она поселилась здесь в уединении на 20 лет раньше инока Евфимия. Когда он пришел, именно она засвидетельствовала, что давно слышала здесь ангельское пение и колокольный звон – это окончательно утвердило нового пустынника в мысли, что Богу угодно основать здесь обитель. Монахиня Анисия похоронена возле ключа и своих «грядок», которые, как верит народ, также несут исцеление всем, кто к ним с молитвой припадает. Люди окунаются в специальной небольшой купальне, сооруженной при Дальнем источнике. В наше время здесь зафиксированы случаи исцелений даже от онкологических заболеваний в поздних стадиях… Поистине, по нашей вере даются Богом чудеса!

Статья из «Путеводителя по святыням Казанской епархии» Андрея Рощектаева, полностью доступного в проекте «Самиздат» по адресу http://zhurnal.lib.ru/r/roshektaew_a_w/indexdate.shtml. В полной версии статьи о Седмиозёрной пустыни есть также раздел «Святые старцы С. П.», где вкратце рассказано о преподобных Гаврииле и Александре Седмиозёрных

Е. Седмиезерная Богородицкая Вознесенская пустынь, 3 класса, общежительная, в 17 верстах от города Казани. Основана монахом Евфимием в 1613 году при семи озерах, которые в настоящее время представляют одно озеро. Здесь находится чудотворная икона Божией Матери, известная под именем Седмизерной, хотя по изображению она и не вполне сходна с последней (на Смоленской иконе, например, Богомладенец изображается со свитком в левой руке, а на Седмиезерной — без свитка). Празднование в честь атой святой иконы бывает 26 июня, 28 июля и 13 октября. По преданию, Седмиезерная икона была единственным наследием, полученным от своих родителей иноком Евфимием, родом из города Великого Устюга, поселившимся в XVII веке не далеко от Казани, а затем основавшим там обитель, где тогда находилась и его келейная святая икона. Но, по прошествии 12 лет, этот инок, по благословению митрополита Матфея, будучи переведен в Казань, в архирейский дом, взял с собою и святую икону. Там он жил со всяким послушанием; братья же, оставшиеся в обители, и после удаления его от них, не переставали воздавать ему достойную честь, как устроителю их обители, и во всех делах спрашивали его благословения и совета. И подвижник Евфимий, имея великую любовь к братии, жившей в обители, хотя и весьма дорожил имевшейся у него святой иконой Богоматери, но ради любви к своей братии, решился разлучится с ней и отдать ее на благословение братии. Тогда этот святой образ был отнесен с крестным ходом в Седмиезерную обитель, где он пребывает и поныне. Сию святую икону чтут не только православные, но и живущие в Казани и ее окрестностях инородцы — иноверцы. Празднество сей иконе 26 июня установлено в память избавления Казани помощью Богоматери от моровой язвы, бывшей в 1654 и 1771 годах. К этому дню она ежегодно приносится в Казань и остается там в продолжении месяца. При пустыни имеются школа и странноприимный дом.

Из книги С.В. Булгакова «Русские монастыри в 1913 году».

История Седмиозерной пустыни начиналась так же, как и история большинства монастырей России. В 1615 году в пустынном месте, куда захаживали только язычники-черемисы, поселился схимонах Евфимий, выходец из Великого Устюга. Вскоре, узнав о подвижнической жизни блаженного старца Евфимия, рядом с ним стали селиться монахи и послушники, а в 1627 году был официально открыт монастырь. Первоначально он назывался Вознесенским. Сам схимонах Евфимий вскоре был вызван Казанским архиепископом в Казанский Спасо-Преображенский монастырь Казанского кремля, где и скончался. Долгое время монастырь был невелик и небогат. Так в 1646 здесь жили 27 человек братии, которые кормились огородничеством.
Общежительным монастырем пустынь стала в 1816 году, а в 1884 году была предоставлена в личное управление казанским правящим архиереям, которые отныне становились настоятелями Седмиозерной пустыни.

Ее главной святыней являлась Смоленско-Седмиозерная икона Божией Матери. Основатель монастыря схимонах Евфимий принес эту икону, издавна хранившуюся в семье его родителей, из Великого Устюга. Этот чудотворный образ, по благословению правящего архиерея, схимонах Евфимий пожертвовал монастырю. В 1654 году, когда в Казани свирепствовала чума, от которой погибло до трети жителей, благочестивой монахине Марфе во сне явилась Богородица и повелела, чтобы ее чудотворный Седмиозерный образ был принесен из монастыря в Казань, а воеводы и духовенство торжественно встретили его крестным ходом. Все это было исполнено и чума в городе прекратилась. С этого времени по указанию митрополита Казанского Лаврентия, ежегодно 26 июня из монастыря совершался крестный ход с чудотворной иконой, причем Седмиозерный образ торжественно встречали на том самом месте, где позже был построен Кизический монастырь. В течение месяца икона переносилась из одного казанского храма в другой. Кроме того, еще один крестный ход в Казань с иконой ежегодно проходил с 9 сентября по 1 октября. Чудотворения от Сможко-Седмиозерной иконы Божьей Матери прославило монастырь, куда ежегодно приходили тысячи мников. В настоящее время эта чудотворная икона находится в Петропавловском соборе Казани. Еще одна славная страница в истории монастыря связана с пребыванием в нем преподобного старца Гавриила (Зырянова) (1844-1915).

Преподобный Гавриил происходил из крестьян Пермской губернии. В течение 10 лет он являлся послушником в знаменитой Оптиной пустыни, являлся духовным чадом преп.Амвросия Оптинского. В Москве он принял постриг с именем Тихон, затем по указанию оптинских старцев, покинул Москву и направился в Раифу, а затем - в Седмиозерную пустынь, в которой жил в 1883 по 1908 гг. В 1894 году принял схиму, в 1900 году по настоянию правящего архиерея был назначен наместником пустыни. Усердием старца Гавриила был отстроен в 1898-1899 гг. новый двухэтажный храм во имя преподобного Евфимия Великого и святителя Тихона Задонского для неусыпного чтения Псалтири по усопшим. В конце XIX - начале XX вв. преподобный Гавриил был одним из авторитетнейших русских старцев. В 1908-1915 гг. он проживал на покое в Спасо-Елеазаровом монастыре под Псковом, в 1915 году вернулся в Казань, но до Седмиозерной пустыни не доехал, скончавшись на квартире своего духовного сына в Казанской духовной академии. Тогда же старец был погребен в Седмиозерной пустыни в отстроенном им храме Препоподобного Евфимия Великого. В 1997 году схиархимандрит Гавриил был канонизирован. К началу XX века Седмиозерная пустынь была большим и красивым монастырем. Здесь находились Вознесенский собор и церковь Смоленской Божьей Матери - оба храма второй половины XVII века, монастырь окружали стены того же времени. Внутри располагалились пять каменных корпусов построенных в основном в XIX веке. В 1881 году была построена высокая колокольня. Историей основания и внешним обликом Седмиозерная пустынь была похожа на Раифский монастырь. Но, в отличии от Раифы Седмиозерная пустынь после закрытия в 1926 году была, в основном, разрушена. Ко времени передачи монастыря в ведение Русской Православной Церкви (в 1997 году) сохранились только: братский корпус, построенный в 1893 году, часть стен со странноприимным домом и двухэтажный храм во имя преподобного Евфимия Великого и святителя Тихона Задонского. Именно в этом храме был похоронен старец Гавриил (его мощи были частично спасены от осквернения в советское время и сейчас часть их почивает в Седмиозерной пустыни, а остальная часть в церкви св.праведного Иоанна Кронштадтского г. Казани). Кроме этого в монастыре имеется чудотворный список Седмиозерной иконы Божьей Матери, который пользуется особым почитанием. Недалеко от монастыря находятся два святых источника.
В настоящее время в монастыре идут восстановительные работы, уже отреставрирована церковь и братский корпус, налаживается монастырское хозяйство, идет подготовка к восстановлению других монастырских построек, строительству монастырской ограды.

Братия монастыря :
Игумен - архимандрит Герман (Кузьмин). Казначей - иеродиакон Агапит (Борцов). иеромонах Авраамий (Бобров), священноинок Варлаам (Стрельников), иеромонах Онуфрий (Артюшкин), иеродиакон Нил (Комлев), иеродиакон Спиридон (Белослудцев).

С сайта Татарстанской митрополии РПЦ МП.

На первых порах обитель была бедна. В 1646 г. старец Протасий сказал переписчикам, что «и в том монастыре двадцать девять братий, а кормятца мотыками». Как предполагает в этой связи исследователь казанских монастырей И. Покровский (1902 г.) , огородничество было у первых насельников Седмиезерной пустыни главным способом добывания средств для пропитания. Но, время шло, и хозяйственное положение монастыря постепенно улучшалось. Немалую роль в этом сыграли доброхотные пожертвования. Так, например, купец Иоанн Черник из Казани пожертвовал сюда все свое состояние. ( После смерти его тело было погребено за алтарем храма). В 1678 г. во владении монастыря находилось уже земли 459 десятин 219 четвертей, 19 крестьянских дворов, сенных покосов на 2100 копен, лесных угодий длиной на 18 верст, 4 мельницы, 12 лавок в Казани, рыбные ловли на реках и озерах. Со второй половины XVII столетия постепенно ослабевает монашеская жизнь. Государственные и церковные преобразования Петра I довершили сокрушительный удар, сломивший былую силу русского монашества и самой церкви. Начался новый, Синодальный, период в ее истории. Монастыри оказались обложенными различными податями, а пострижение в монахи стало ограничиваться весьма стеснительными условиями.

Таким образом, ко времени учреждения монастырских штатов (1764 г.) многие обители оказались приписанными к другим, более богатым монастырям, некоторые были упразднены. Седмиезерную пустынь сия участь не постигла. По штатам 1764 г. она была приписана к III классу. После драматических событий , последовавших в первой четверти XX века, Седмиезерная пустынь разделила участь всех 26 монастырей Казанской епархии. При ее упразднение постройки были переданы под размещение колонии для преступников. До наших дней сохранились лишь служебные постройки и единственный храм - усыпальница старца Гавриила - им самим же сооруженный.

Статья И. Соловьева из сборника «Старец схиархимандрит Гавриил (Зырянов) и Седмиезерская Казанская Богородицкая пустынь» , ИИА «Русский мир». - Москва, 1991 г.