По поводу года основания монастыря нет точных данных. Но достоверно известно из книги Строева П.М. "Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской империи" (год издания 1877), что в 1677 году настоятелем и (как там написано) строителем Спасораевского На Кезе в Балахнинском уезде единоверческого монастыря был Тихон. В составе монастыря были две церкви каменная Происхожения Честных Древ Животворящего Креста Господня и деревянная Введения во храм Пресвятой Богородицы (из книги В.В. Зверинского "Материал для историко-топографического исследования о Православных Монастырях в Российской империи" изд. 1892 г.).
В книге Архимандрита Макария "Памятники церковных древностей" (издания 1857 г.) описано, что в селе Спсе на Кезе, Семёновского уезда, в Спасской церкви, прежде бывшей монастырскою имеется серебрянный позолоченный потир, в пять вершков вышины, с высеченной на краях его дна надписью: "Лета 7189 (1681 г.) Августа 1 день, повелением Великого Государя царя и Великого Князя Фёдора Алексеевича, всея великая и малыя и белыя России Самодержца построены сии сосуды (потир, дискос, с звездицою и блюдцы) в церковь Распятия Господня, что у Великого Князя вверху (т.е. одна из дворцовых церквей царя). Слово вверху было не вычеканено, а вырезано ввиду нехватки места. На верхних краях потира была надпись: "Тело Христово Примите, Источника бессмертного вкусите. Аллилуйя". К этому потиру принадлежат дискос и блюдцы с надписями. По краям дискоса вычеканены слова: "Се Агнец Божий вземляй грехи мира". На одном из блюдцев надпись: "Кресту Твоему поклоняемся Владыко, и Святое Воскресение Твое Славим". На другом блюдце вычеканено: " Достойно есть, яко, во истину блажити тя Богородицу".
В той же книге Макария было указано, что в церкви был напрестольный Евангелие обложенный бархатом с золотыми на нём цветами. Он был подарен монастырю 2 марта 1692 года по указу митрополита Аврамия Рязанского и Муромского по своим родителям в вечное поминание. Митрополит Аврамий был родом из Балахнинского уезда. А 17-18 веках те места были Балахнинским Уездом.
В Российской Национальной Библиотеке хранится синодик схимника Васъяна (Василия Михайловича Колтовского). Основатели рода служили царю Ивану Васильевичу Третьему. Правнучка основателя рода Анна Алексеевна Колтовская около полугода была царицей. (Женой Ивана Грозного с апреля 1572 года по осень того же года). Потом её постригли в монахини и сослали в Введенский монастырь под именем сестры Дарьи. Там она прожила до 5 апреля 1627 года. Многие её родственники попали в "опалу" к царю. Возможно, уже тогда они и появились в глухих лесах Балахнинского Заузолья. Дата рождения схимника Василия пока точно неизвестна. Приблизительно он родился на рубеже 16-17 века, так как был племянником (не родным) царицы Анны. Когда умер, тоже точно не установлено. Все эти сведения из книжной версии его синодика, изданной в 1913 года И.М. Диомидовым.
Иоанн и заволжские старообрядцы
Особое место в жизни Саровского первоначальника Иоанна занимала его миссионерская деятельность в 1700-1705 годах. Хронологически эта страница его биографии совпала с кропотливой работой по организации Саровской обители и, рассказывая о том, мы коснулись темы миссионерства среди старообрядцев лишь вскользь, с тем, чтобы потом вернуться к ней и осветить ее более подробно.
Об этой стороне деятельности Иоанна мы знаем благодаря написанной им книге «Сказание о обращении раскольников заволжских, монаха Филарета с прочими монахи и бельцы, и о строении у них тамо церквей Божиих и обителей». Точное время написания этого сочинения не известно, можно лишь утверждать, что оно было написано позднее «Сказания о первом жительстве...», поскольку «Сказание о первом жительстве» упоминается в «Сказании о обращении...» Н.И. Субботин отмечал, что «Сказание о обращении», по-видимому, было написано не позднее 1712 года, так как фигурирующий в нем будущий Нижегородский епископ Питирим назван строителем Переславского Никольского монастыря, а с 1712 года он уже был игуменом. Рукопись Иоанна хранилась в монастырском архиве и была известна ограниченному числу лиц из саровской братии. Честь ввода этого сочинения Иоанна в научный оборот принадлежит игумену Павлу Прусскому. В 1873 году он побывал в Саровской пустыни, познакомился с рукописью и чрезвычайно ею заинтересовался. С разрешения настоятеля с рукописи была сделана копия. Первым, кто поработал с этой рукописью, был студент Санкт-Петербургской Духовной академии Н.Сахаров. В 1874 году в журнале «Православное обозрение» он опубликовал комментированный подробный пересказ «Сказания о обращении». Вскоре был напечатан и сам оригинал.
Вот что написано в редакционном предисловии к «Сказанию о обращении» в «Братском слове»: Доселе ничего не было известно ни о самом этом сочинении, ни о трудах его автора в деле просвещения именуемых старообрядцев, равно как о других лицах и событиях из истории раскола первой четверти XVIII столетия, сведения о которых содержатся в сочинении. (...) Деятельность иеросхимонаха Иоанна представляет нам с другой стороны замечательный (особенно для своего времени) и вместе поучительный пример того, как нужно действовать проповеднику истины среди зараженных расколом, чтобы пробудить в них эти зачатки обращения, - чем он прежде и больше всего может расположить их к обще- нию с церковию: первое необходимое к тому условие она указывает нам о христианской любви и кроткой снисходительности к заблудшим. Все отношения иеросхимонаха Иоанна с старообрядцами и особенно его беседы с ними запечатлены этими высокими качествами, редкими особенно в его время между известными нам деятелями противу раскола. И он сам и его сочинение представляют в этом отношении, можно сказать, исключительное и в высшей степени отрадное явление в православной полемике против раскола XVII и первой половине XVIII столетий.
Таким образом, Иоанн является необычной фигурой для своего времени. В то время как официальные церковные и светские власти боролись с расколом преимущественно карательными мерами, Иоанн действовал добром - и достигал результата. Благодаря его усилиям были обращены от раскола несколько заволжских старообрядческих скитов. «Миссионером по призванию» назвал его историк П.С.Смирнов.
Значительный староверческий центр образовался на севере современной Нижегородской области, в Заволжье, в бассейне реки Керженец. Первые встречи Иоанна с раскольниками относятся к 1699-1700 годам. Мы уже рассказали, как 30 ноября 1699 года на мельнице у Сатиса произошла встреча Иоанна с заволжским раскольником Иваном Корелиным (впоследствии монахом Иринеем). По свидетельству самого Иоанна, мысли о расколе, о взаимоотношениях со старообрядцами уже волновали его и раньше, до того, как он с ними встретился. Первый его опыт полемики с Иваном Корелиным оказался удачным, и результатом его был отказ Корелина от раскола и даже пострижение его в монашество. Этот успех стал результатом длительной кропотливой работы. Более полугода Иоанн вел беседы с Иваном Корелиным, стремясь понять его мятущуюся душу и повернуть его, как ему казалось, на единственно верный путь к спасению.
Вскоре после встречи и первых бесед с Корелиным зимой возвращался как-то Иоанн пешком на Старое Городище из Кременок. В пути его застигла пурга, и ему пришлось свернуть с дороги и остановиться в деревне Балыково, чтобы переждать непогоду. Также по причине непогоды в это время в Балыкове остановилась группа монахинь из одного женского раскольничьего заволжского скита вместе со своей начальницей старицей (монахиней) Меланией. Раскольницы сопровождали обоз с хлебом, который они везли из Темниковского уезда к себе в Заволжье. Мелания и Иоанн разговорились. Определив, что это раскольницы (хотя монахини поначалу это скрывали), Иоанн тем не менее отнесся к ним доброжелательно. Мелания оценила такое, наверное, не совсем обычное поведение по отношению к себе православного священника и в конце встречи пригласила Иоанна посетить их заволжские скиты и даже, если он согласен, остаться там священником и духовником.
Старообрядчество в России ввиду отсутствия единого центра и территориальной разбросанности развивалось, распавшись на различные направления и толки. По-видимому, скит Мелании относился к поповскому направлению. Старообрядцы, исповедовавшие его, признавали необходимость церквей, церковной службы и священнослужителей. Служили в их церквях священники, порвавшие с официальным православием, но рукополагать в священники имеют право только епископы, а своих епископов у раскольников не было. По этой причине раскольнические заволжские скиты испытывали острую нужду в священниках. По сем рече (Мелания - А.П.) мне сие: отче святый, хотели бых, аще бы ты к нам в монастырь пришел и у нас бы бы духовным отцем, и тако бы учил нас всегда, мы бо желаем такова учения зело, и нам велия нужда есть, что у нас нет отца духовного.
Вскоре после этих событий, летом 1700 года, Иоанн был назначен настоятелем Арзамасского Введенского монастыря. Будучи уже настоятелем, Иоанн отправился по нуждам Введенского монастыря на Макарьевскую ярмарку. Было это в июле, а года Иоанн не указал, но, очевидно, что 1701 или 1702. Там, в книжном ряду, Иоанн неожиданно встречается с монахиней Меланией. Иоанну хотелось поближе познакомиться с заволжскими старообрядцами, а Мелании и ее товарищам - заполучить к себе в скиты нового священника. Поэтому во время новой неожиданной встречи интерес возник взаимный. Прямо на ярмарке Мелания познакомила Иоанна с руководителем раскольничьего скита Ионой и его учеником Иваном Дмитриевым. Во время разговора Иоанн, чтобы сразу не оттолкнуть от себя этих людей, выдал себя за сочувствующего расколу.
Аз же скрыты похотех себя от них, да не познают меня в правоверии суща, но аки бы аз с ними единогласен творися, чтобы их от себе не отгнать, дабы со мною и впредь любовь имели и сходилися и говорили свободно обо всем, ...аз дерзнух ради обращения их коварство и лесть в себе восприяти и время улучити с ними разговор о обращении их имети.
На вопрос, хочет ли он пойти к ним в Заволжье, Иоанн ответил что да, хочет, только обстоятельства вынуждают его находиться в Арзамасе в должности настоятеля Введенского монастыря. Испытывая большую нужду в священнике, Иона и его ученики всерьез рассчитывали заполучить к себе понравившегося им Иоанна. Иоанн же в данной ситуации вел тонкую игру. Испытывая несомненно большой интерес к духовной жизни старообрядцев, он решил привести этих достойных, по его мнению, людей к новой вере. Но не так, как это делали правительство и официальная церковь. При расставании Иона вручил Иоанну записку с описанием того, как можно добраться в его скит, который находился на притоке Керженца Белбаже. Теперь у Иоанна было и приглашение в скит, и «роспись», как туда добраться. Но делать это Иоанн не торопился... Прошел год. За этот год в заволжском скиту произошли перемены. Руководитель скита Иона покинул Заволжье и уехал на Ветку; вместо него скит возглавил его ближайший ученик монах Филарет.
На следующий год, когда подошел срок очередной ярмарки, в Макарьев приехал Иван Дмитриев на этот раз специально, чтобы встретиться с Иоанном. Эта встреча состоялась, и опять старообрядец уговаривал Иоанна переходить к ним. Узнав, что уговоры Ивана Дмитриева кончились ничем, глава скита Филарет решил направить Иоанну собственноручное послание. Государю моему батюшке и милостивому приятелю, священноиноку Исаакию, многогрешный и непотребный инок Филарет, пад на честнии твои нозе, благословения твоего отеческого требуя и прошения, купно и молитвы. Слышал я, государь-батюшко, о твоем благослове Ветка - старообрядческий центр, располагавшийся на одноименном острове на реке Сож в Белоруссии. В то время на территории Польши. нии что-де есть у твоего благословения желание о пустынном и безмолвном житии, и аз того ради послал к твоему благословению брата Иоанна. Помилуй государь-батюшко, щедрот ради и человеколюбия Божия и ради Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и всех святых, умилостивися о нашей нищете, посети своим благословением...
С этим письмом был отправлен все тот же Иван Дмитриев. Осенью 1703 года он прибыл в Саровскую пустынь. Иван Дмитриев нарочно миновал Введенский монастырь, где вероятность найти Иоанна была больше, потому что, будучи раскольником, сторонился православных монастырей.
В Саровской пустыни в это время жили только три монаха. Сразу послали за Иоанном. Иоанн не замедлил придти. Встречая Ивана Дмитриева, он попросил принести умывальницу и на глазах у своих учеников умыл ему ноги. Такая встреча не просто удивила, а ошеломила Ивана Дмитриева. Беседуя с Иоанном на богословские темы, он все более поддавался его аргументам, склоняясь к переходу в новую веру. В довершение всего, провожая Ивана Дмитриева из Саровском пустыни домой, Иоанн дал ему в дорогу лошадь и шубу «в то бо время мразы быша». С Иваном Дмитриевым было отправлено и ответное письмо Филарету.
Теперь уже у самого Филарета возникло сильное желание встретиться с Иоанном, чтобы познакомиться с этим необыкновенным человеком. В октябре 1703 года Филарет прибыл в Арзамас (пришел пешком!) в сопровождении группы своих учеников-староверов. Три дня и три ночи, по словам Иоанна, длились его беседы с Филаретом. На четвертый день Иоанн предпринимает еще один, очень смелый и необычный шаг: приглашает Филарета принять участие в богослужении в храме Введенского монастыря. Никогда до этого Филарет не видел богослужения по новому православному обряду, но, поколебавшись, согласился. В первый раз он не решился войти в церковь, а «в трапезе у врат церковных стоял, смотрящи и слушающи пения; моляся же и кланяяся, двема перстома воображал на себе крестное знамение». Еще через день Филарет уже простоял службу на клиросе, «чтяше и пояше по обыкности своей по старонаречию». Напомним, что официально в то время старые книги и обряды считались еретическими, недопустимыми в церкви. Иоанн писал: И пребысть он Филарет у мене в монастыре дней пять, и пойде паки во-свояси с миром, и отходя от мене, зело моляше мя, дабы аз у низ побывал за Волгою.
Но Иоанн по-прежнему не торопился ехать в Заволжье. Его больше занимали дела во Введенском монастыре и в Саровской пустыни. На конец 1703-го - 1704 годы по-видимому пришлось сложное для Иоанна время, когда он был обвинен в сочувствии расколу по доносу иеромонаха Авраамия. Как мы теперь видим, основания, чтобы поверить доносу, были серьезными: Иоанн принимал у себя раскольников и беседовал с ними, пускал их в церковь и в кельи. Напомним, что в связи с разбирательством по доносу Иоанну пришлось побывать в Москве, вероятнее всего, это произошло летом 1704 года. Вообще 1704-й год как-то выпал из повествования «Сказания о первом жительстве». За этот год не упоминаются никакие события, не отмечены появления новых людей и пострижения в Саровской пустыни. Напротив, о том, что происходило в 1703 и 1705 годы, сказано много. Мы не говорим здесь подробно о всех перипетиях конфликта Иоанна и Авраамия, однако в «Сказании о первом жительстве» Иоанн посвящает им 21 страницу. Значит, действительно много сил и времени понадобилось Иоанну, чтобы этот конфликт загасить и сгладить его последствия.
После визита в Арзамас к Иоанну руководитель старообрядческого скита Филарет пришел к выводу, что ему и его скиту необходимо отказаться от раскола. Особенно непросто было ему убедить в этом своих товарищей. Иоанн же об этом пока не знал... По отшествии онаго монаха Филарета, мало время спустя, нача ми приходить мысль сицевая: Приидет ли он Филарет ко обращению, или ни и аще приидет он ко обращению, како могу аз о том уведати, аще ко мне паки он не приидет? ... велия сия вещь будет, аще похощет Бог сему сотворитися!
Но Филарет не помышлял совершить обращение без участия Иоанна, он все еще лелеял в сердце мечту видеть Иоанна у себя в Заволжье, теперь уже не в качестве старообрядца, а православного священника. В июле 1705 года (у Иоанна указано - 1704 года - но это скорее всего ошибка, что следует из всего следующего за этой датой текста), во время очередной ярмарки, Филарет прибыл в Макарьев, чтобы опять найти Иоанна. Иоанн же в это время «ради справки земли под церковь своея пустыни на Москве был». Узнав об этом, Филарет отправился «к Москве», но Иоанна не застал, тот уже в это время уехал в Арзамас. Находясь в Москве, Филарет стал улаживать свои дела, связанные со строительством и освящением в его заволжском скиту церкви. Эти хлопоты были аналогичны тем, которыми незадолго перед этим пришлось заниматься Иоанну. Только времени они заняли значительно меньше. Узнав, что речь идет о обращении раскольничьего скита, власти во всем шли навстречу. Филарет получил государеву грамоту на отвод земли и благословенную грамоту на строительство церкви и с этими документами вернулся домой. После этого он собрался в дорогу опять и приехал к Иоанну в Арзамас, объявив о своем обращении и выразив просьбу, чтобы обряд обращения а также первые исповедь и причастие новообращенных провел лично Иоанн. На этот раз пришлось Иоанну оставить на время все дела и отправиться за Волгу. 22 ноября 1705 года он вместе с Филаретом выехал из Арзамаса. Обряд присоединения был совершен Иоанном в ближайшем к раскольничьему скиту Спасском монастыре на Кезе. Всего из Филаретова скита им было приведено к причастию 8 монахов, 1 монахиня, 16 мирян мужчин и 3 женщины. Еще два скита пожелали тогда же присоединиться к новой вере: скит Иоасафа, в котором жили 15 монахинь, и скит Артемия Иванова (20 монахинь). Артемий Иванов лично встретился с Иоанном, но монахини его «за снегами великими и неудобного ради пути» не смогли принять участие в церемонии в Спасском монастыре. Оба эти скита были присоединены позже. После присоединения Филарет возобновил свои просьбы к Иоанну остаться у них.
Филарету лишь удалось уговорить Иоанна поехать вместе с ним в Москву и там официально зарегистрировать или оформить переход его скита в новую веру. Иоанн понимал, что действительно на первых порах новообращенным в православие монахам будет трудно входить в новую для себя жизнь, и что им необходим толковый наставник. Сам заниматься этим он не хотел, но выход был найден. По пути в Москву Филарет и Иоанн заехали в Переславль-Залесский к настоятелю Николаевского монастыря Питириму. Его-то и попросил Иоанн взять на себя заботу о только что образовавшейся православной обители. Дело облегчалось тем, что Питирим и Филарет были уже знакомы, и Питирим согласился. Он подхватил дело, уже начатое, и небезуспешно, Иоанном, и свою дальнейшую судьбу связал с обращением старообрядцев, а точнее - с борьбой с расколом. Через некоторое время Питирим посетил Заволжье и завершил начатое Иоанном обращение скитов Иоасафа и Артемия. Впоследствии скиты были преобразованы в православные монастыри. Иоанн хоть и пишет об этом факте, но названия монастырей не указывает. По данным Н.И.Субботина, скит Филарета был преобразован в мужской Успенский Богородичен монастырь, а женский скит Иоасафа - в Троицкий Белбажский.'3 По другим сведениям, Троицкий Белбажский монастырь возник из Артемиевого скита.14 Руководители обратившихся скитов Иоасаф и Филарет были посвящены в иеромонахи митрополитом Стефаном Яворским.
Вообще власти оказывали всяческую поддержку обращенным Иоанном старообрядцам. По указу Петра I новым монастырям вблизи них были даны государевы вотчины с крестьянами, помогал строительству местоблюститель патриаршего престола митрополит Рязанский и Муромский Стефан Яворский. Видя первые успехи в обращении раскольников, Петр I в 1707 году издал указ, по которому Питириму лично поручалось обращение заволжских раскольников, для чего он наделялся особыми полномочиями.
Какими же методами действовал преемник Иоанна? Увы, в основном, не мирными. В этом он был проводником политики Петра I, сторонника самых жестких мер в отношении раскола. К сожалению, и сами старообрядцы давали повод к началу репрессий. Так было и в случае обращения Филарета и его скита. Еще когда Филарет вместе с Иоанном ехал в Спасский монастырь на Кезу, чтобы принять участие в литургии в православном храме, на Филарета было совершено нападение. Так некоторые заволжские раскольники выразили свое недовольство стремлением Филарета присоединиться к официальной церкви. Крепко досталось Филарету и его скиту и потом, когда началось строительство там церкви.
... тогда по диавольскому навету и по зависти и по научению неких раскольников, приидоша в монастырь к нему Филарету разбойницы, и вземше Филарета, связамше ему руце и нозе, начаша его бити и увечи- ти и огнем жещи, глаголюще ему: отъиди отсюду от места сего и от страны сея; аще ли не отъидеши отсюду, то паки приидем и зле погубим тя. Тогда они злии разбойницы ... монастырь весь опустошивше, с Филарета, паки жегше и бивше, и еле жива его оставивше, отъидоша, и впредь убийством грозяще, такожде и на девичь монастырь тем же разбоем похваляющеся и Питириму убийством грозяще.15
Об этом нападении донесли Стефану Яворскому и великой княжне Марии Алексеевне. Глава Монастырского приказа И.А.Мусин-Пушкин распорядился послать из Москвы для защиты монастырей сотню солдат - по пятьдесят в каждый.
Вот так, с помощью военной силы и карательных мер обращал раскольников Питирим. В конце концов имя его стало ненавистным для всех старообрядцев. Однако со стороны властей деятельность Питирима встречала одобрение. В 1719 году он был сделан епископом Нижегородским, в 1724 - возведен в сан архиепископа, а в 1730-м включен в состав Святейшего Синода. Более двух тысяч человек были обращены от раскола Питиримом с 1707 по 1714 годы.
Не забывал своих бывших подопечных и Иоанн. Спустя много лет после описанных здесь событий, в 1722 году, Иоанн встретил в Гороховце в Знаменском монастыре молодого иеромонаха Ефрема (будущего настоятеля Саровской пустыни). По просьбе Иоанна и с ведома Питирима Ефрем был переведен в Успенский монастырь на Белбаже (бывший Филаретов скит), где пробыл до 1726 года, «утверждая в вере православной тех, кои Исаакием были обращены». И только после этого Ефрем пришел в Саров.
