Преобладающая часть памятников древнепсковской церковной архитектуры принадлежит XVI веку. Казалось бы, сравнительное обилие памятников XVI века дает возможность изучить с достаточной полнотой характерные для этого века типы и варианты псковских каменных церковных зданий. Но в действительности дело обстоит далеко не так. Многие десятки этих зданий не дошли до нас. В число погибших произведений псковских каменщиков этого времени входят все часовни, почти все кладбищенские усыпальницы и храмики мелких небогатых монастырей и даже немало крупных монастырских и приходских храмов. Можно не сомневаться, что среди них были постройки, отличавшиеся такими особенностями, которые нам теперь не известны. Прежде всего, это следует предполагать по отношению к небольшим зданиям: часовням, усыпальницам, бесстолпным церковкам. Они составляли многочисленную группу культовых сооружений, по всей вероятности весьма разнообразных, и от них почти ничего не осталось. Но, по-видимому, и при строительстве крупных храмов порой применялись не совсем обычные конструкции и архитектурные приемы.
Свидетельствовать об этом может церковь погоста Торопшно. Этот памятник уничтожен во время Великой Отечественной войны. От него остались только фундаменты. До его разрушения храм не привлек к себе внимания исследователей архитектуры в той мере, какой заслуживал, и остался не зафиксированным ни обмерами, ни фотографиями. В литературе не существует описания этого здания, хотя бы краткого. Единственное упоминание о Торошинской церкви как о памятнике архитектуры принадлежит Н. И. Брунову, отметившему необычность наружной обработки ее боковых фасадов, но совершенно умолчавшему о наиболее существенном в этом здании — его уникальной конструкции. Автор этих строк осматривал Торошинскую церковь в середине 1920-х годов, зарисовал тогда ее план (на глаз, без промеров) и сделал набросок перспективного вида сводов изнутри здания. Кроме того, у автора осталась фотография восточной стороны церкви, полученная им лет тридцать назад от И. Н. Ларионова. Хотя этот материал весьма неполон и несовершенен, опубликовать его необходимо. В будущем исследователи архитектуры смогут его дополнить и уточнить, раскопав и обмерив фундаменты памятника.
Главной особенностью Торошинского храма были срощенные с боковыми (северной и южной) стенами четверика западные подкупольные столпы. Восточные столпы отделялись от стен проемами входов в диаконник и жертвенник, западные же были придвинуты вплотную к стенам и сложены снизу доверху вперевязку с последними, так что представляли собой не самостоятельные опоры, а как бы сильно развитые пилястры. Стремясь сохранить единство внутреннего пространства храма, зодчие насколько возможно уменьшили вынос этих пиляс. Этого они достигли отчасти за счет устройства консолей, сокращавших пролет под западной подпружной аркой, отчасти за счет сокращения ширины боковых нефов. Последние были ужаты настолько, что диаконник и жертвенник пришлось врезать в наружные стены, придав в этом месте стенам четверика вдвое меньшую толщину. Для того, чтобы возместить площадь, потерянную из-за тесноты боковых нефов, зодчие увеличили вместимость западной части храма, растянув ее по направлению продольной оси здания. Вследствие этого на боковых фасадах (северном и южном) западные членения получались очень широкими. Это заставило каменщиков разделить каждое из западных членений надвое, т. е. ввести те четвертые деления боковых фасадов, о которых писал Н. И. Брунов. Из-за тесноты боковых нефов крайние доли обработки восточного и западного фасадов получились необычно сжатыми. Может быть, и это тоже побуждало зодчих заменить широкие западные доли боковых фасадов узкими, с тем чтобы привести в соответствие размеры всех соседствовавших между собою угловых членений здания. Незначительная ширина боковых нефов сделала невозможным устройство внутри храма «палаток».
За исключением этих особых черт, вызванных примененной здесь конструкцией, подкупольных опор, все в этом памятнике обычно для псковской церкви XVI века со ступенчатыми сводами на столпах и с восьмискатной крышей. Чтобы не оставить это утверждение без доказательств, нам придется несколько уклониться в сторону. Исследователи архитектуры Пскова до сих пор во всех своих работах ограничивались лишь очень обобщенными характеристиками псковского зодчества XV—XVI веков. Они не располагали материалом, который позволял бы отличать псковские храмы XV века от храмов XVI века. Поэтому мы вынуждены коснуться здесь этих различий в их главных чертах.
Изучение памятников псковской церковной архитектуры XV века — храмов, сохранивших наземные части и оснований храмов, раскрытых в последние годы раскопками, показывает, что от начала XV века и до последнего его десятилетия псковская архитектура знала два типа церкви с главой на столпах. Первый тип: храм с тремя закругленными абсидами, покрытый по трем полукруглым закомарам с каждого фасада, со ступенчатыми сводами, возможно с постаментом под барабаном (церковь Василия на Горке, 1413 год). Второй тип: храм с полукруглой средней и прямоугольными боковыми апсидами, покрытый на шестнадцать скатов крышей, уложенной прямо на своды, и с восьмигранным постаментом под барабаном, образованным выступающими выше основных сводов повышенными подпружными арками (церковь в селе Мелетове, 1462 год; церковь Козьмы и Дамиана с Примостья, 1462— 1463 годы; две церкви XV века, основания которых раскопаны в Довмонтовом городе).
До сих пор было принято считать, что уже в середине XV века в Пскове строились также храмы с главой, поставленной прямо на края цилиндрических сводов, перекрывающих ветви подкупольного креста (или, как говорят, «храмы с подпружными арками слитыми со сводами»), причем у этих храмов все три абсиды были закругленные, а крыши — восьмискатные. Основанием для такого мнения служило то, что в Псковской земле до нашего времени сохранились две такие церкви, относившиеся исследователями к XV веку. Одна из них — церковь Георгия со Взвоза — датируется 1494 годом, вторую — церковь Михаила архангела в Кобыльем Городище — принято датировать 1462 годом. Но эта датировка церкви Кобыльего Городища явно ошибочна, хотя в основу ее и положены сообщения летописей. Упоминания в летописях о псковских храмах и их постройках не могут еще сами по себе без подтверждения их исследованием архитектуры служить основанием для датирования сохранившихся памятников. Псковские церкви перестраивались в древности гораздо чаще, чем обычно думают. Особенно широкий размах приняла перестройка псковских храмов в XVI веке. Летописи лишь в редких случаях отмечали эти перестройки.
Церковь Михаила архангела в Кобыльем Городище относят к 1462 году, опираясь на сообщения псковских летописей о постройке города Кобылы с церковью в нем. Но даже в этих летописных сообщениях содержатся сведения, говорящие о том, что в 1462 году было построено совсем не то здание, которое дошло до нас. За работу по постройке городка и церкви мастерам уплатили всего, вместе с «придачей», 90 рублей. Даже при учете той помощи, которую могли оказать мастерам жители окрестных сельских поселений («волощане»), выполнявшие, как всегда в таких случаях, подсобные работы, размер оплаты, выданной мастерам, дает основание утверждать, что первая церковь городка Кобылы если была каменной, то крайне небольшой. Но это мало вероятно, и, скорее всего, она была деревянной. За работу по возведению такого здания, как дошедшая до нашего времени церковь в Кобыльем Городище, в середине XV века мастерам должны были уплатить около 100 рублей. Между тем мастера, строившие городок Кобылу и храм Михаила в нем, получили всего 90 рублей, а брались сначала, выполнить эту работу за 60 рублей, в то время как постройка укреплений тоже представляла собой весьма трудоемкую работу. Исследование остатков первоначальных стен Кобыльего Городища показало, что конструкция их была весьма солидной. Это были две параллельные рубленые стены, пространство между которыми было заполнено каменной наброской. За устройство такого крупного деревянного сооружения мастерам должны были заплатить немалую сумму. Для примера укажем стоимость работ по постройке деревянного моста через неширокую реку Пскову: в 1456 году мастерам уплатили 80 рублей. Летопись сообщает далее о том, что в 1480 году первоначальная церковь Кобыльего Городища была сожжена немцами, захватившими и разрушившими городок.
Таким образом, на основании летописных данных существующую церковь Михаила Архангела в Кобыльем Городище нельзя датировать 1462 годом. В то же время и ее архитектурные формы не дают оснований относить ее к XV, а к XVI веку.
Наиболее ранней псковской постройкой с упрощенными сводами и восьмискатной крышей приходится признать церковь Георгия со Взвоза, датированную 1494 годом. По-видимому, до этого времени восьмискатные покрытия не применялись в псковской церковной архитектуре. Нужно учесть также, что именно в эти последние семь-восемь лет XV века в псковской архитектуре появились приемы и формы, ставшие характерными для всего XVI века и, начиная с этого времени, исчезают многие архитектурные приемы XV века. В 1496 году была построена церковь Богоявления с Запсковья — первый псковский храм, в котором ступенчатые своды соединились с восьмискатной крышей. С этих пор псковичи ступенчатые своды стали скрывать в чердачном пространстве за высоко поднятыми щипцами восьмискатных покрытий, отказались от постаментов под барабанами глав, не повторяя их даже при возобновлении старой постройки, имевшей до того постамент, отказались от шестнадцатискатных покрытий, характерных для XV века.
Здесь необходимо отметить, что эта картина изменений, происшедших в псковской церковной архитектуре на переходе от XV к XVI веку, отчетливо прослеживаемая по сохранившимся памятникам и их остаткам, была, к сожалению, искажена и запутана неудачным исследованием, проведенным архитектором И. А. Абрамовым. Обследовав церковь Козьмы и Дамиана с Примостья (1462-1463 годы) и найдя на ее стенах следы первоначального шестнадцатискатного покрытия, И. А. Абрамов выполнил графическую реконструкцию первоначального вида верха этого храма, не изучив его своды, подпружные арки и барабан, не учитывая последствий взрыва, повредившего здание в 1507 году. Он упустил из виду, что существующие теперь подкупольные подпружные арки и барабан — результат переделки, имевшей место после взрыва, причем тогда храм получил уже восьмискатное покрытие, а при шестнадцатискатной крыше (до 1507 года) под его барабаном был восьмигранный постамент, покрытый тоже на шестнадцать скатов. Лишив шестнадцатискатную крышу XV века завершавшего ее постамента и поставив прямо на нее типичный для XVI века барабан с коническим открытием у его основания, И. А. Абрамов создал сочетание форм, никогда не имевшее места в действительности (по крайней мере на храмах с главой на столпах).
Принадлежащая И. А. Абрамову композиция была повторена в 1962 году, уже в натуре, на памятнике XVI века — церкви Петра и Павла с Буя (1540 год). На верх четверика этого очень характерного для XVI века храма реставратор насадил (а частично врезал в первоначальную кладку) шестнадцатискатное покрытие. К счастью, следы первоначального покрытия этого здания сохранились и после этой переделки. Они говорят о том, что это было восьмискатное покрытие со всеми его особенностями, характерными для крупных псковских храмов XVI века. Одна из этих особенностей — своеобразная, свойственная лишь псковской архитектуре XVI века разделка северного и южного щипцов. Середина центрального деления фасада, сдвинутого к востоку, в церквах большого размера не совпадает с вершиной щипца, находившейся примерно посередине щипцовой стены, и вследствие этого лопасти, завершающие западное членение фасада, поднимаются выше восточных. Такое расположение лопастей, бессмысленное и невозможное при шестнадцатискатной крыше, но естественное и даже необходимое при восьмискатной,— весьма надежный и выразительный след первоначального восьмискатного покрытия. Остался он и на церкви Петра и Павла и наглядно свидетельствует о том, что этот храм был покрыт восьмискатной крышей.
Церковь Ильи в Торошине не имела никаких черт, которые позволили бы ее отнести к одному из типов псковских храмов XV века. В то же время она обладала особенностями, типичными для псковской церковной архитектуры XVI века. Достаточно хотя бы указать на одну из них — соединение восьмискатного покрытия со ступенчатыми сводами, скрытыми на чердаке. Предполагать, что на этой церкви было шестнадцатискатное покрытие (и следовательно, постамент под барабаном), невозможно, так как при таком покрытии были бы прямоугольные боковые абсиды. Детали — окна, декоративная обработка — характерны для XVI века. Все это дает основание отнести постройку церкви к XVI веку.
Летописных или иных сведений, которые позволили бы уточнить датировку Торошинского храма, нет. Наиболее раннее из упоминаний о погосте Торошино и церкви Ильи находится в псковской летописи под 1453 годом и сделано в связи с сообщением о проводах архиепископа Новгорода и Пскова Евфимия. Очевидно, что на месте дошедшего до нас Торошинского храма в XV веке существовал какой-то другой.
Торошинский храм иллюстрирует одну из характерных черт творчества псковских каменщиков — их большое внимание к инженерной стороне, к совершенствованию конструкции здания. Введение срощенных со стенами подкупольных столпов говорит о поисках таких конструкций, препятствующих неодинаковой осадке опор главы и ограждающих стен. Древнерусские строители уже с XII века (если не с более раннего времени) применяли разные приемы, позволявшие в какой-то степени избегать неравномерной осадки столпов и стен, по возможности связывать между собой эти части здания. Вариантом решения этой задачи, принадлежащим XVI веку, является конструкция Торошинской церкви. Западная пара подкупольных опор здесь была настолько крепко связана со стенами, что их независимая от стен осадка совершенно исключалась. Проходы, ведущие из храма в диаконник и жертвенник, несколько ослабляли связь восточных опор со стенами четверика, но это вполне восполнялось тем, что к этим опорам с востока примыкали стены средней апсиды. Кладка стен апсиды выше (и, возможно, ниже) алтарных проходов была прочно связана с кладкой подкупольных опор.
Конструкция, примененная в Торошинской церкви, весьма удачна с точки зрения инженерной, но она не столь выгодна в архитектурном отношении. Глухие выступы подкупольных опор, отрезающие боковые нефы центральной части храма от западной, стесненность боковых нефов не способствовали художественной выразительности интерьера. Растянутость западного членения приводила к черезчур сильной асимметрии и беспокойности в обработке боковых фасадов четверика. Эти обстоятельства, вероятно, воспрепятствовали широкому распространению именно такого варианта решения храма. Отмеченная нами техническая изобретательность псковских зодчих сочеталась в их творчестве с большой эстетической требовательностью. Некоторые факты, например обстоятельства реконструкции храма Козьмы и Дамиана с Примостья после катастрофы 1507 года, убеждают в том, что когда в силу каких-либо обстоятельств технические соображения приходили в противоречие с эстетическими требованиями, псковские зодчие отдавали решительное предпочтение последним. Но едва ли Торошинский храм был единственным случаем использования псковскими каменщиками слитых со стенами подкупольных столпов. Скорее, следует предположить, что были и другие варианты, более приемлемые в эстетическом отношении, о которых мы пока знаем очень мало.
Спегальский Ю.П. Вариант Псковского храма XVI века: Церковь Ильи Пророка в бывшем погосте Торошино. Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968
